Впрочем, уже спустя несколько минут из соседней кабинки раздался мелодичный женский голос:
— Сёстры да укажут тебе верный путь, чтобы со всей искренностью в сердце исповедовать грехи дитя своего.
Редко кому из прихожан доводилось видеть Ее Высокопреосвещенство в лицо, и даже сейчас друг от друга нас скрывала мелкая решетка между кабинками. Но если судить по голосу, Капитолине было не более тридцати лет. Довольно-таки молодо для священницы ее положения. Очень сомневаюсь, что в их иерархии так просто двигаться вверх.
— Грешен я в том, — с деланным смирением начал я, — что по причине длительного пребывания в столице надлежащим образом не обеспечил своим крестьянам свободный доступ к дому Сестер. По сей день церковь Январьска закрыта для проведения службы, требует ремонта и действующего священника.
Я смолк, размышляя, не взять ли еще что-нибудь на душу, чтобы слова мои прозвучали весомее для этой женщины, но, решив остановиться на этом, подытожил:
— Таковы мои грехи.
— Значит, ты намерен восстановить церковь? — последовал вопрос Капитолины.
— Да, и прошу вашего благословения, чтобы сделать это. Провести ремонтные работы, освятить алтарь и нанять на службу одного из семинаристов, чтобы сразу после выпуска молодой священник получил кров и полагающееся ему содержание.
— Достойный поступок покаяния, но при всем моем уважении к одному из роду-основателей, твои земли — не самое хорошее место для проведения еженедельной службы. Насколько я знаю, о строительстве церкви в Январьске настоял еще твой пра-прадед, но сумеешь ли ты поддерживать святость этого места, вопреки богомерзкому влиянию скверны?
— Готов сделать со своей стороны всё возможное, чтобы минимизировать ущерб освещенной земле из-за близости к эпицентру. И да помилуют Сёстры меня грешного.
На некоторое время кабинки погрузились в тишину. Пыталась ли Капитолина распознать ложь в моих словах или хитрый подвох в желании восстановить церковь Январьска? Но всё же немного погодя женщина зачитала слова молитвы об отпущении грехов.
— Сёстры услышали свое дитя. Можешь возвращаться, дабы продолжать исполнять их волю и жить согласно их заповедям.
— Да прибудут их справедливость и милосердие в каждом деянии моем, — завершил я таинство сакральными словами и криво ухмыльнулся.
Не просто так я приплел к своей просьбе молодых священников, которые со дня на день должны были выпуститься из стен семинарии. В отличие от опытных и фанатичных приверженцев веры с промытыми мозгами, из числа семинаристов можно было отобрать кого-нибудь… поинтереснее. Того, чья кандидатура не устроила бы большинство приходов, а вот меня — целиком и полностью. Ну а кого еще сошлют так близко к Морозовым и Бездне, как не того, кто всем как кость в горле? С таким человеком и договориться проще будет.
Лишь когда мы уселись в экипаж, я приказал кучеру везти нас к семинарии, а после наконец-то поделился с сестрой нюансами своего плана.
— Восстановить церковь в Январьске, чтобы нанять туда на службу самого нерадивого и невыносимого священника из возможных⁈ — переспросила та и скептически прищурилась. — И ты уверен, что это… хорошая идея?
— Понял, Ваше Светлейшество. Нам нужен тупой священник, — перефразировал Гордей мои слова по-своему. Еще и сел с таким гордым видом, будто разгадал очень сложный план, который неведом другим.
При этом было видно было, что мальчишка немного дуется. Так и не удалось ему увидеть лицо настоятельницы Капитолины воочию, поскольку из исповедальни она вышла, прикрывшись полупрозрачной вуалью, что была частью ее облачения, и тут же скрылась из виду под вульгарный свист Кайроса.
— Не тупой, а не очень опытный, — поправил я лакея. Не хватало еще, чтобы он посмел высказать нечто подобное в присутствии потенциального кандидата.
— Вернее… удобный, — тихо произнесла Алиса, и я едва заметно кивнул ей.
Худший из семинаристов, который создаст лишь видимость активной деятельности и не станет ставить палки в колеса. Прикрытие, благодаря которому мне не придется еженедельно ездить в Иркутск и выслуживаться перед такими уникумами, как Дария и ей подобными.
Так что да. Пожалуй, удобный — самое верное слово в моей ситуации.
Глава 23
Местная семинария располагалась на противоположной стороне города, практически на самой его окраине. Навести о ней справки я уже успел. Тогда же и выяснил, что со дня на день там состоится выпускная церемония молодых семинаристов — по сути, моих ровесников.
Как мне показалось, намного проще частично уступить требованиям церкви и, действительно, посещать воскресные службы каждую неделю. А вот частично, потому что нанятый мною священник не должен иметь ничего общего с истовыми фанатиками веры. Никаких принуждений, никаких предубеждений. Просто лишний рот среди моих людей, который обеспечил бы мне прикрытие и сэкономил время.
В храме нам с Алисой так и не удалось обсудить, насколько удачной оказалась заключенная с Мильштейном сделка. Зато по пути сестра передала мне увесистую пачку купюр и сообщила мне довольно-таки приятную новость. Теперь нам не придется ездить в Иркутск даже ради продажи добычи — вернувшийся из заграничного путешествия Натан, сын Давида Исааковича, за символическую плату сам будет заезжать в поместье Морозовых, проводить оценку добытого из Бездны добра и рассчитываться со мной на месте. Это, вроде как, подавалось в рамках его обучения, но помня, как ему радовалась сестра…
Впрочем, условия нашего сотрудничества с Мильштейном оставались прежними — я должен был сбывать добычу только ему и никому больше, но я и не был против. К тому же, сэкономленное на поездки время всегда можно было потратить с большей пользой — сосредоточиться не столько на продаже, сколько на добыче.
Вот наш экипаж остановился напротив кованых ворот семинарии с искусно изображенными на них ликами Сестёр. Даже вопросом задаваться не стоило, сколько средств было выделено церковью на подобную красоту. Всем необходимым и не очень священников снабжало как государство, так и верующие: от утопающих в роскоши высокородных до бедняков, доедающих последнюю корку черствого хлеба.
— Чем быстрее закончим здесь, тем скорее сможем отправиться в следующий рейд, — обвел я проницательным взглядом сидящих рядом со мной пассажиров. — Сейчас сюда съезжаются высокородные со всей губернии, чтобы подобрать достойных для службы на своих землях выпускников. Лучших из лучших. Наша задача, как вы уже поняли, в корне иная.
— Худшего из худших… — довольно потер руки Гордей, а хитрая улыбочка, в которой растянулись его губы, невольно напомнила мне клыкастый оскал Кайроса.
Быстро же малец втянулся в мою затею. Его богобоязненные родители определенно сказали бы, что я начинаю дурно на него влиять, но такова участь всех верных слуг