Я, избежав удара вешалкой, вывалился в коридор. Физически ощущая Настенькин неодобрительный взгляд, как бы говоривший: «Дворянин, пфе. Чего здесь забыл? С жиру бесится!».
Не думал, если честно, что у государевых ликвидаторов все так запущено. Да, не самая почетная государственная служба. Никто не хочет возиться с Дрянью и ее последствиями за зарплату с премиальными. Частные команды хотя бы прилично зарабатывают.
Впрочем, что я видел? Обшарпанные коридоры? Вешалку — ровесницу Анны Иоанновны? Важнее, что у них со снаряжением и подготовкой. Посмотрим.
Именно в этом участке случились потери во время очередной боевой операции. Что еще важнее участок находился хоть и на третьем уровне, но в моем районе полиса. Так что это место просто лучшее из имеющихся.
Помимо основной цели, мне критично важно пройти все стадии развития и стать магом.
В этом мире если ты не маг, ты никто. А магическое развитие стоит денег и доступа к уникальным ресурсам. Вроде посвящения в стихии. Полноценное обучение — привилегия высшего дворянства и боярских родов. Или в некоторых случаях — государственных служащих. Маг же уже сам по себе фигура, даже если за ним не стоит род или дворянская семья.
Физиков-то вокруг, как навоза за баней. Пробуждение тела — самая простая ступень освоения магии. А вот стихийников, которые тоже в магической иерархии стоят не слишком высоко, уже на два порядка меньше. И отношение к ним совершенно другое. Простолюдин, прошедший посвящение стихии, может в перспективе получить низший дворянский титул. Меня это, конечно, не интересует. Я и так дворянин и благородие. Мне нужно посвящение — само по себе. Как трамплин для перехода на следующую ступень, на которой, собственно, и изучается настоящая магия, а не жалкие фокусы, вроде швыряния огнем.
* * *
Я спустился в обшарпанном лифте на подземную парковку участка, где среди тяжелых, серых, с красной полосой по борту, броневиков оперативных групп, примостился мой хрупкий ховер.
Направившись к нему, я нашарил в кармане ключ-кристалл. Размышления о будущем и моих грандиозных планах на захват мира, не помешали мне услышать легкий шорох кожи о бетон за спиной.
Органы чувств у меня работают намного лучше, чем у бездарей. Слух как у собаки, глаз как у Орлова.
АЛЕКСЕЙ «нюх как у собаки» ОРЛОВ
Видение включилось само по себе.
Спину обожгло пятью попаданиями из пистолета. Сердце, печень, легкие. Через секунду еще одно в голову. Контрольный. Вот мое ближайшее будущее.
Было бы.
Я, вместо брелка с кристаллом, нащупал и сжал в кулаке тычковый нож. Носить его в кармане пальто — еще одна моя привычка. В смысле, в принципе таскать с собой оружие. Тычковый нож — мера вынужденная. Более серьезное оружие мне пока что не положено.
Разогнал внутреннюю энергию.
Сейчас!
Развернулся на пятке, с одновременным полушагом назад, по дуге.
Пистолет в руке незнакомца тихо кашлянул, выпуская первую пулю.
Мимо.
Руку из кармана, снова ушел влево, одновременно приближаясь к моему убийце.
Тот не успевал вести за мной стволом. Пфф. Пфф. Еще две пули выбили серые облачка из бетонной колонны.
Он быстро стрелял. А вот двигался медленнее меня. Нет, он был физиком! Но скорости ему все равно не доставало.
Последний мой шаг закончился ударом тычкового ножа в височную кость.
Под едва слышный хруст, пальцы уперлись в верхнюю челюсть и сальные волосы убийцы.
Тот замер, глаза его потеряли всякое выражение. Пистолет издал последнее п-ф-ф. Видимо, нажатие на курок произошло рефлекторно, потому что владелец пистолета был уже мертв.
Оружие вылетело из разжавшейся ладони.
Тело обрушилось на бетонный пол.
А меня резко накрыло откатом.
В этот раз откат был серьезным. Меня чуть не убили! Я прислонился к колонне, пострадавшей от пуль, пережидая, когда схлынет поток ложных образов и ощущений, наполнивших мое сознание. Это и есть откат. После видения нельзя доверять своим чувствам. Голова тяжелая, как после жесточайшего похмелья.
Сквозь вату, забившую уши, я услышал крики:
— На пол, сука! На пол лег, бл… нож брось, пристрелю!
Я выронил нож, с облегчением лег и прижался щекой к пыльному бетону.
Нормально так я «сходил за хлебушком». Трудоустроился!
Глава 2
Вооружение
Все те же, там же.
Лейтенант разглядывал меня, словно диковинную зверушку в зоопарке. Единственное изменение, по сравнению со сценой получаса назад, вооруженный охранник за моей спиной. Злой и нервный охранник. Перед лейтенантом лежал мой нож, перепачканный в крови несостоявшегося убийцы и его же, убийцы, пистолет.
— Ну, что скажешь, герой?
Не чувствуя за собой никакой вины, спокойно пояснил:
— Да я уже объяснял охране. Мужик решил меня застрелить. Я ему не позволил. Конец истории. Там нет видеокамер, но он успел пять раз выстрелить, пока я его не обезвредил. Я понимаю, вы должны вызвать милицию…
— Понимает он. Предварительное расследование, если происшествие происходит с нашими сотрудниками или на нашей территории, я могу провести самостоятельно. Чем сейчас и занимаюсь. Вместо того чтобы идти, ска, на обед.
— Я услышал шорох сзади. Почувствовал агрессию. У меня хорошая интуиция. — Не говорить же ему, что у меня дар боевого предвидения, или как эта штука называется? — Начал действовать, а он начал стрелять. Пришлось применить то, что было с собой, для самозащиты. — Я развел руками.
— Интуиция, говоришь. Терпилу этого, то есть потерпевшего, знаешь? — Лейтенант почесал органическую часть своего изуродованного лица и сплюнул в пепельницу.
— Первый раз вижу. — Нет, ну правда, не знаю его.
— А я вот вижу, что не ошибся в тебе. Первый раз человека убил?
— Да. Но я действовал на рефлексах.
— Отличные у тебя рефлексы. Для нашей работы — самое то, что надо. Я попросил пробить этого хмыря по милицейской базе. Ты в курсе, что прикончил вродькак местную знаменитость? Этот хмырь подозревается в том, что за полтора года завалил десять человек. Начинающих магов, вроде тебя. Типа специализация такая у него была.
— Он и сам был физик — недоучка.
— Ну и как ощущения, после убийства?
Это что еще за вопрос дурацкий?
— Да никак. А что я должен был распереживаться? Тварь я дрожащая или право имел? — Я сделал вид, что прислушался к себе. — Нет. Не переживается.
— Убить человека тебе, то есть, как таракана хлопнуть? — Никак ты, Прохор Иванович, в голову мне решил