— Я не решился оставлять их в переулке. А когда вернулся на улицу, увидел, что прибыли Соколовы. Еще и не просто пехота, а вместе с представителем рода. Зная, как обычно действуют бояре, я спрятал улики и свидетеля. Потому что, если бы про них узнали, пришлось бы либо влезать в открытый конфликт, либо отдать.
— Отдать бы пришлось, без вариантов. — Вздохнул Волков. Выхлоп из могучей груди потревожил лежащие на столе стопки распечаток. — Мы в их районе работали. Больше вопросов нет, Алексей Григорьевич.
— У меня есть. — Орин благосклонно кивнул, забив на мое чинонебрежение. — Где сейчас свидетель? И чемодан?
— Свидетель в госпитале Управления. Там пытаются нивелировать разрушения, которые вы нанесли его хрупкому организму. Для дальнейшего допроса. В участке сохранить ему жизнь было невозможно. Чемодан у нашего исследовательского отдела.
— Что за твари были? Я посмотрел в монстр-компендиуме Управления, там ничего похожего нет. Я знаю, что есть физики, способные к трансформации. Волковы, которые наши российские, Медведевы и прочие. Но это явно не их бастарды в таком количестве. Ребята, говорят, еще двух тварей грохнули внутри.
— Знание об этих существах не ваш уровень допуска, Алексей. Вам же предлагали губернского секретаря получить? — побарабанив пальцами по столу, он продолжил. — Но неофициально… Кто-то экспериментирует с упорядоченным вмешательством в гармониум простолюдинов. Направленные мутации. Этих тварей нет в монстрятнике, потому что их нет, как класса. Вернее, не было, до недавнего времени. Говорю это потому, что вы принесли нам целый чемодан мутагена.
— Благодарю. Разрешите идти? — Поднялся я.
— Да, конечно, Алексей Григорьевич. Не смею более задерживать. Хотя… еще минуту вашего внимания. Мне предложили выбрать помощника в участке. Для ведения дела по колдуну, связи с командами и прочего. Хотел попросить у лейтенанта вас, но, для начала, решил услышать ваше мнение.
— Я бы не хотел оставлять работу на земле. Господин коллежский секретарь, мне не по душе вся эта тягомотина с расследованиями, допросами и прочей ерундой. Я могу этим заниматься. Но не хочу.
— С допросами, расследованиями и прочей тягомотиной я разберусь как-нибудь без вас, при всем уважении. — Его глаза весело блеснули. — От вас, Алексей Григорьевич, мне требуется вовсе не аналитические способности. А ваши мускулы. Образно выражаясь.
Вот это обидно было. Хотя сам же только что сказал, мол, работа оперативника мне нравится. Сволочь этот Волков. И, наверняка, он мою обидку считал. Опаснейший мужик, вообще-то. Лучше от него подальше держаться.
— Если прикажут, я буду вынужден согласиться. — Ответил я уклончиво.
— Тогда попробуем сделать так, чтобы это не мешало вашей основной деятельности. К тому же это временно. Максимум неделя. Я разберусь с колдуном, и мы с вами расстанемся. — Сколько самоуверенности-то! Неделя, ишь ты какой Эркюль Холмс у нас здесь нарисовался. Хотя — ментат это серьезная заявка на победу.
С ребятами из команды мы отсидели остаток дежурства, за которое ничего существенного больше не случилось.
Следующий день был выходным, затем патруль, выходной и снова два дня дежурства. Так что желательно, конечно, нашего убивца поймать за завтра. Думаю, и ему уже могло надоесть сидеть, ждать у моря погоды. Очень на это надеюсь.
Башня Орловых. Кабинет Викентия Орлова.
— Отец. Вызывал.
Виссарион выглядел идеальным членом рода. Рослый блондин с широкими плечами. Зеленые орловские глаза и семейный узкий тип лица унаследован от отца. Со вкусом подобранная одежда. В общем — красавец, спортсмен, аристократ. Он уверенно прошел к столу и уселся напротив отца, занятого работой на виртуальном мониторе.
Викентий Алексеевич молча толкнул по столу тонкую папку в сторону сына. Сбросил настройки виртуальной реальности и спокойно воззрился на своего отпрыска.
Виссарион быстро взял папку. Просмотр содержимого не занял много времени. В глазах на миг вспыхнула паника, но тут же погасла.
— Следишь за моими финансовыми делами, отец? — Спросил, забрасывая ногу на ногу.
— Если бы. Это Фома мне принес. Лично из рук в руки передал. А завтра информация о том, что ты нанял убийцу, чтобы расправиться с двоюродным братом, станет достоянием рода. А куда она утечет дальше, знают только духи предков.
— Я… Не понимаю, что они смогут мне сделать. Он не член рода. Досадная помеха, которую нужно устранить. На что остальным просто не хватит духа. Деньги мои. Какие ко мне претензии, отец?
— Проблема не в том, что ты нанял убийцу. И даже не в том, что изгой твой кровный родственник. Алексея все давно списали. Ты попался, Виссарион. Бездарно. По-идиотски. Даже такой пентюх, как Фома, тебя вычислил. Это выставляет в плохом свете всю нашу ветвь рода. И в первую очередь меня. А если вспомнить, что Ирма тоже обосралась с Алексеем, то мне становится понятно, почему я проиграл голосование за пост главы. Видимо, у других мажоритариев есть четкое понимание, что мне не на кого будет оставить род. Да и еще, если этим делом займутся опричники, отмазать тебя будет очень дорого. Вернее, не если, а когда.
— Я сделал то, что должен. Никакое имущество не должно покидать род. Я не особо не скрывался, потому что плевать. Ничего не будет. Никакого откупа, никаких опричников. — Виссарион высокомерно задрал подбородок.
— Потрудись объяснить, сынок, что ты имеешь в виду. — Викентий понизил голос почти до ледяного шепота. Когда этот тон слышали его подчиненные, они падали в обморок или, как минимум, получали средней степени обморожение. Виссарион же только хмыкнул.
— Все будет нормально. Я не обязан тебе ничего объяснять. Просто перестань считать меня идиотом.
Викентий примерно минуту рассматривал сына, как будто видел перед собой незнакомца. Затем резко выдохнул и произнес:
— Упустил. Что же сам виноват. Понадеялся на учителей и супругу. Я, конечно, знал, что мать твоя невеликого ума женщина. С каждым годом все очевидней, что вам с Ирмой достались ее куриные мозги.
Виссарион покраснел и прошипел, подавшись вперед:
— Не смей оскорблять мою мать! Она хотя бы из хорошего рода, не то что твоя вторая жена — из дворянишек…
— Я даю тебе возможность ответить по-хорошему. Кто? Кто заронил в твою пустую голову мысль об устранении двоюродного брата?
— Да с чего ты взял? Я сам так решил! Понял? Сам!
— Сам ты только что выбрал по-плохому. — Викентий шевельнул пальцами и слегка расфокусировал взгляд.
Имплант Виссариона отключился, выкинув несколько сервисных сообщений на телефон.
Виссарион зашипел и начал покрываться каменной коркой, но дальнейшие действия Викентия были молниеносны.
Он создал одновременно три печати, которые метнул в сторону сына.
Первая врезалась в корпус, напротив солнечного сплетения. Она обволокла гармониум парня, напрочь лишив его возможности