Вторая лишила его голоса.
Третья разрослась до размеров человека и продолжила увеличиваться. Из ее узловых точек вырвались цепи, и крепко спеленали конечности Виссариона.
Парня перевернуло вверх ногами и прижало к печати в форме «морской звезды».
Тело повисло между полом и потолком.
Все это произошло в течение одного удара сердца.
Виссарион рванулся, но цепи держали крепко.
— В общем так. Будешь висеть здесь, пока не расскажешь мне все. Заодно кровь к голове прильет, может хоть немного соображать начнешь.
Он отвернулся от висящего посреди кабинета сына, вновь вызывая виртуальный экран. Затем снова обратился к наследнику, как будто что-то вспомнил.
— Без импланта ты на месяц, в любом случае. И если я не услышу от тебя подробнейший рассказ, во что ты вляпался и не буду удовлетворен твоим рассказом… Через час я официально аннулирую твое право наследования. С наследником идиотом я как-то смирюсь. С наследником необучаемым идиотом? Не готов. Как надумаешь поделиться со мной информацией, дай знать. Помычи там, головой потряси. Амелия (так звали виртуального помощника главы семьи) выведи ему в интерфейс таймер. У тебя пятьдесят девять минут.
У ТЕБЯ ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТЬ МИНУТ
К чести Виссариона — он продержался почти сорок. Сорок минут пытки, потому что прилившей к голове кровью особенности печати не ограничивались. Спину жгло, как будто ее вскрыли и рану посыпали солью. По рукам и ногам, от места крепления магических оков распространялся парализующий холод, заставляющий не чувствовать конечности. Затем заклинание отпускало нервы — и вернувшиеся ощущения были отвратительными. А потом цикл повторялся.
Сорок минут на памяти Викентия Алексеевича не выдерживал в этой печати никто. Кроме самого Викентия и его брата Григория. Отец их так неоднократно наказывал в детстве. На своих детях они уже не практиковались. А зря, судя по всему.
Виссарион замотал головой, активно гримасничая. Викентий оторвался от работы, глянул на таймер — сорок одна двенадцать, и слегка изменил конфигурацию печати. Виссарион рухнул на пол. Оковы перестали жечь и замораживать конечности, просто продолжали удерживать его около магического сигила. Викентий Алексеевич снял с сына заклятие немоты.
Несмотря на опасения Викентия, Виссарион был все же обучаемым. Да и не таким уж и тупым. Просто он «слегка» охренел от безнаказанности. Башня многим на голову бумажную корону надевает. Он не стал орать, чего-то требовать или ругаться. Он прекрасно знал отца, и как тот относится к своему слову. И понимал, что рассказать все сейчас — его единственный шанс не стать отлученным от семьи.
— Неделю назад я был на званом вечере у Скворцовых. Ты еще не поехал, сказал с них и наследника хватит. Там ко мне и подошел этот мужчина…
Четвертый уровень района Соколовых. Алексей
В дом я заходил без опаски. Вероятность того, что наш отравитель повторно его посетил и оставил смертоносный сюрприз, была фактически нулевой. Наблюдение за домом было усилено дронами. Систему безопасности слегка модернизировал Лешенька. От вторжения это бы не спасло, но он уверял, что узнает о любом незваном визитере, будь тот хоть сто раз техномант. Мол, сторожок неизвлекаемый. Поскольку сообщений о вторжении не последовало, я и не переживал.
Погладил ховер, сиротливо стоящий в арке.
— Ты мой славный. Извини, что бросил тебя. Мы еще полетаем.
Я не сумасшедший. Моя мама проверяла меня! На самом деле множество людей разговаривают со своими машинами, особенно в наше время. Так что нечего. Людей, разговаривающих с монетами гораздо меньше. Но и я ведь не кто попало, верно?
Перед тем как лечь спать, посоветовался с Анной Иоанновной о перспективах сегодняшней ночи и завтрашнего дня. Два аверса, реверс, аверс. Да, да, нет, да. В целом, я был согласен с Ее Величеством.
— Так и поступим, государыня. Вы, как всегда, сама проницательность. Не зря с вами связывают одни из самых существенных реформ во внутренней политике Империи. — Сказал я надменному профилю. — Благодарю за совет и спокойной ночи.
Решено. Форсирую работу с печатью. Не нравится мне, как закручиваются дела. Оставлю на завтра минимум праны. Уверен, обойдусь и минимумом. Надеюсь, даже если Плахин прикомандирует меня к Волкову, это случится не в мой выходной. В любом случае — печать в приоритете.
Мысли долго не хотели успокаиваться. Мне нужен ключ! Нужен мой имплант, а, вернее, хранилище данных, в которое без него не попасть. Иначе все мои трепыхания… Да нет, я и так справлюсь. Но усилий придется затратить гораздо больше.
Надо разобраться с убийцей как можно раньше. Что, если завтра он не нападет? Решит подождать? Если Истоминой не удастся добыть разрешение на слежку? Или хотя бы вычислить его место пребывания? Ненавижу неконтролируемые ситуации, в которых завишу от других. Привык, понимаешь, быть впереди на шаг, пусть даже на минуту.
В конце концов, я таки сумел сосредоточиться и проявить свою печать изгнанника в духовном теле. Дальше пошло легче. Работа по перерезанию «нитей» нудная, медитативная. Требует сосредоточения. Все дурные мысли и метания из головы вымело довольно быстро. Осталась только предельная концентрация на задаче.
Дрожание печати.
Лопающиеся нити.
Энергия, превращенная моей волей в стальной резак.
Каждый раз работать с печатью становилось все проще. Считается, что такие тонкие манипуляции со своей душой доступны только стихийникам. И то — талантливым. Ерунда. При должной мотивации, как оказалось, и без инициации можно обойтись.
Уснул я со счастливой улыбкой и спал сном праведника. Никакие дурацкие сны про отрезанные головы меня не терзали.
Утром проснулся с четкой мыслью.
Пора начинать охоту на охотника. Правда, как оказалось позже, я не все учел в своих умопостроениях.
Глава 24
Охота на охотника
Утро началось с хороших новостей. Ну для меня хороших — я оптимист. Отравитель взял меня под плотный контроль. Влез в уличные камеры и системы внутреннего наблюдения дома. Это означало только одно. Он готовится довести дело до конца. И исчезнуть. Но ни того ни другого мы ему не позволим.
Мы, в свою очередь, взяли его под плотную опеку. Да! Утром Истомина подключила «Оруэла», скормив этому нейро всю имеющуюся информацию о нашем таинственном визави. И результат порадовал. «Оруэлл» сузил предположительное место пребывания убийцы до сектора. А это пять-шесть улиц. Не больше пары сотен домов. И, соответственно, две-три тысячи жителей. Вторжение техноманта в системы уличного видеонаблюдения засек тоже нейро. По следам этого проникновения он сейчас и вычислял