Очень хотелось промокнуть вспотевший лоб, но такой возможности у меня не было. Я снова пополз вперёд метр за метром. Я уже видел выход наружу, пусть разглядеть через заросли кустов хоть что-нибудь было тяжело.
Ещё немного, и я оказался на свободе. Руки и живот тут же укололи ветки шиповника, но боль приходилось терпеть, причем не издавая ни звука. Рванулся один раз, второй и всё-таки выбрался наружу. Улёгся на землю, и увидел, что все руки у меня в черной грязи. Лицо наверняка тоже.
Вокруг никого не было, только было слышно, как тарахтели генераторы чуть вдали. У теплицы, под навесом. Ну, мне туда, никуда не денешься. Так что я пополз дальше, а потом встал и, пригнувшись, двинулся в гору.
Добрался до теплицы, попытался заглянуть внутрь, но через мутное стекло ничего не увидел. Как там вообще хоть что-то растет? Для фотосинтеза растениям помимо углекислого газа нужны ещё и солнечный свет. А его практически нет. Сомневаюсь, что «школьники» запаслись таким количеством ультрафиолетовых ламп, чтобы их хватило на всю теплицу.
Меня пробило ощущением чужого присутствия, причем, враждебного. Радар работал. Я двинул чуть в сторону и услышал впереди негромкий разговор. За теплицей стояло двое солдат. Я подошел чуть ближе, к самому краю и обратился в слух.
— Не нравится мне все это, — проговорил один из солдат. — Зря мы с базы ушли. Там все спокойно было, никто к нам не сунулся бы.
— А тут? Кто сунется-то? Никого нет. Даже менты из города свалили, ссут нас, сам же видишь.
— В этом и проблема. Куда они свалили-то? А насчёт того, что никого нет, ты не прав. Недавно видел, груз сбросили? Наши ещё туда поехали. Ты не видел, что с ними случилось?
— Ну, двухсотые все.
— Я видел. Из пулемета их покрошили, понимаешь? В упор. Они даже чухнуться не успели, как расстреляли всех. И «Тигр» весь в дырах. Да и самое главное: груз. Понимаешь? Самолётом. То есть кто-то связался с теми, что снаружи сидят. И даже добазариться смог.
— И что?
Он совсем тупой что ли? Этот, что больше говорит, вроде что-то понимает. А второй, отморозок, похоже какой-то с коэффициентом умственного развития, как у обезьяны.
— А то, что если кто-то договориться с теми, кто за городом, смог, ты их могут и вывезти. А нам что делать? Тут сидеть, пока не передохнем все? А то и долбанут по городу чем-нибудь. Ядерным зарядом, скажем.
— Да не верю я. Онорчук сколько не пытался связаться с ними, а не смог. А он-то полковник был, не хер собачий. А тут какие-то левые договорились? Да и не будут по городу ничем долбить. Хотели бы, уже сделали бы.
— Не знаю. Ладно, давай в обход, а то мало ли. Сунется кто-нибудь. Хотя бы и те же, что пацанов наших положили.
Послышались шаги, я вполне мог различить их направление, да еще и радар, который, похоже, ночью работал гораздо лучше, чем днем, помог. И если один из солдат шел в другую сторону, то второй двинулся как раз в мою.
Я увидел, как он заворачивает за угол теплицы и тут же спрятался. Шаги все приближались, сейчас он подойдет сюда и увидит меня. Естественно, попытается поднять тревогу. Нужно срочно что-то придумать.
Глава 22
Я вытащил из ножен клинок. Не шкуросъемный, который таскал, как запасной, а мой, с которым ходил обычно. Верный друг, которого я взял трофеем с одного из вражеских операторов в Африке. Собственно говоря, именно этим ножом я его и зарезал, когда мы схватились в ближнем бою. Сумел как-то, несмотря на то, что силен был.
Нож немецкий, армейский, формы танто. Жесткий на изгиб и разлом, но при этом им можно и колоть и резать. С достаточно широкой гардой и без лишних наворотов типа пилы по обуху или кусачек для проволоки. Единственное, что есть — это небольшой стеклобой на обратной стороне.
Короче, отличный нож. И сейчас вся надежда была именно на него, ну и на мою реакцию, естественно.
Шаги все приближались, я же встал у стены, сжимая в правой руке клинок обратным хватом. Резать горло — не вариант. Успеет крикнуть однозначно. Вариант всего один.
Парень вышел из-за угла. В темноте он меня не заметил, тем более, что я перемазался грязью в трубе с головы до ног. Одет он был в обычную камуфляжную футболку, что уже было хорошим знаком: без бронежилета, а значит, что шансов на задуманное гораздо больше. Отросшие волосы он, кстати говоря, перевязал красной лентой. Не знаю зачем, под партизана косил что ли.
Я рванулся к нему и дернул на себя. Солдат успел коротко вскрикнуть, но секунду спустя я зажал ему рот, а потом вогнал клинок над ключицей и провел в сторону, перерезая верхушку легкого.
Парень коротко захрипел, а потом на мою руку хлынула кровь. Он дергался секунду-другую, а потом затих. Попросту захлебнулся. Да, печальная смерть, но куда деваться. Тем более, что после того, что эти уроды устроили со «школьниками» я никакой жалости к ним не чувствую.
Я отпустил рот врага, вытер ладонь о его брюки, выдернул нож и проделал с ним то же самое, вернул его в ножны. Аккуратно посадил парня возле стены теплицы.
На шее солдата висел автомат, причем, нормальный, не какое-нибудь старое весло, которым вооружены военные в дальних частях, а АК74-М. Складной. Еще на нем была разгрузка, самая обычная, в подсумках оказалось четыре магазина. И подсумок с медициной имелся.
Разрезал скотч, которым был привязан к спине мешочек со взрывчаткой. До навеса, под которым генераторы находятся, совсем недалеко осталось. В руках донесу.
Снял ремень, отложил автомат в сторону. Потом стянул разгрузку. Она уже была испачкана кровью, но грязнее я не стану однозначно. Натянул на себя, забросил на шею оружейный ремень. Проверил ствол — приклад болтается, так и норовит сложиться. Ну я лучше так и сделаю, мне это стрелять не помешает. Все-таки силы у меня в руках достаточно, а чтобы палить длинными очередями на подавление он и не нужен. Не думаю, что у меня будет достаточно времени для того чтобы хорошо целиться.
Но хоть какое-то оружие у меня есть. Если что, возможно, получится пробиться до ворот. А теперь дальше и тихонько, тихонько.
Я осмотрелся, увидел вдалеке, у самого здания школы, еще одного солдата. Но он как раз заворачивал за угол, и в мою сторону