С виду — неплохая такая спайдерка, но пластик совсем дешевый и люфтит сильно. Скорее всего, копия, причем, дешевая. Значит, и сталь говно. Но острый, так что для дела использовать можно.
А потом я снова зажал ему рот и воткнул нож в бедро, глубоко, примерно по середину лезвия. Кровотечения не боялся, жгут был наложен надежно, так что даже если какую-то артерию перережу, то хрен с ней. Ему же все равно не жить. Главное — больно сделать.
И повел нож вниз. Бандит уже не просто мычал, он выл, если бы я не держал ладонью его рот, он бы орал в полный голос, как будто его режут. Хотя почему как будто, оно ведь так и есть.
На секунду я остановил руку, и когда мычание прекратилось, проговорил:
— Ты, наверное, думаешь, что я совсем тупой и местных раскладов не знаю? — спросил я. — Вчера я видел одного из ваших вместе с Лехой Шайбой. И что, ты хочешь сказать, что это ты главный, а не он?
— Ебаный маньяк, — пробурчал он, когда я открыл ему рот. — На хуя ты спрашиваешь, если и так знаешь?
— А откуда мне знать, что я не ошибаюсь? — улыбнулся я. — Значит, ты из бригады Шайбы?
— Да, — сказал он и вдруг заорал во весь голос. — И когда он узнает, что ты сделал, он тебя на куски порежет! И всех твоих тоже!
Я снова заткнул ему рот и провернул нож. Ублюдок не то что задергался, он забился, пытаясь отползти как можно дальше, но это причиняло ему еще больше боли.
— Слышь, нельзя же так, — вдруг проговорил у меня за спиной Валера.
Я повернулся к нему, и увидел, что лицо у него посерело. Да, не приходилось ему раньше видеть такого. Меня-то он вроде ничего не боялся, но похоже, что просто хорошо прятал страх. А вот тут ему реально нехорошо стало. Похоже, что сейчас блеванет.
— Валер, ты кем раньше был? — спросил я, вместо того чтобы отвечать на его претензию.
— Адвокатом, — ответил он. Нет, он не просто в шоке после всего, что произошло, он в полном ахуе.
Но тут уж либо ты привыкнешь к новым реалиям мира, либо просто сдохнешь. Третьего не дано. Не в том смысле, что можно убивать, грабить, пытать и насиловать без всякого страха наказания, а в том, что нужно быть жестким парнем.
— Ну так, они совершили преступление, а я сейчас делаю наказание, — сказал я. — Как в книжке. Если смотреть не можешь, лучше отойди, иди поковыряйся на складе магазина, может быть, еще чего-нибудь найдешь.
— Как скажешь, блин, — Валера положил фонарик на прилавок так, чтобы он освещал нас, потом достал другой, уже из тех, что мы сняли с бандитов и скрылся в глубине магазина.
Ну не захотел смотреть, так мне и лучше.
— Сколько человек в банде? — спросил я у пленного. В общем-то меня это в первую очередь и заинтересовало.
— На тебя, сука, хватит!
Я снова зажал ему рот и опять провернул нож. После чего повел его вниз, к колену, медленно, так, чтобы каждое движение хорошо прочувствовалось. Снова крики, дерганья, попытки вырваться, от которых ему становилось только больнее. Нож из-за этого шел не по прямой, а делал какие-то загогулины.
— Я объясняю в последний раз, — сказал я. — Будешь говорить — больно не будет. — Не будешь — будет очень больно. Ты моему приятелю пальцы ломать приказал? Так я твои просто отрежу на хрен.
Вытащив нож, по рукоятку покрытый кровью, я показал ему лезвие. Близко, так, что еще чуть-чуть и смогу воткнуть. Посмотрел ему в глаза, и увидел в них отчаяние.
Он понял, что я за человек, и что я могу сделать. Удивительно, но я сам не знаю, что я за человек, но сейчас понимаю, что добывать информацию с помощью пыток мне не впервой. Черт, да кто же я такой вообще?
— Было человек пятнадцать, — задыхаясь от боли, прохрипел он. — Но они меняются постоянно. Кто-то уходит, кто-то приходит. Основа — Шайба и его парни, их шестеро.
Все, сломался. Пытать его больше не нужно, теперь он мне и сам все расскажет. И врать не будет. Можно будет еще немного, но потом, чтобы удостовериться, что-то, что он нам сказал, правда.
— А ты, типа, со своей бригадой под ним?
— Прибились, — выпалил он. — Потом да, под ним стали, подмял, можно сказать.
— Где база у вас?
Наверное, нужно было иначе говорить, но слово «база» проскользнуло из прошлой жизни.
— Слышь, все скажу, только отпусти, а? Не убивай!
Торговаться стал. Ну, это ты зря.
Я сунул большой палец левой руки ему в глаз и чуть надавил. Он задергался, замычал, но я сделал это больше для устрашения, а не потому что собирался его калечить. Впрочем, он и так уже калека, куда он уйдет-то, с двумя пулевыми и располосованным бедром?
— Мы тут не на рынке, чтобы торговаться, — прорычал я ему в лицо. — Если будешь пиздеть что-то лишнее, то я тебе глаза вырежу и брошу тут. Понял?
Он отчаянно закивал. Вопросы еще оставались, они как-то сами собой сложились у меня в голове. И одновременно с этим у меня образовался какой-то план, пусть я и сам еще не до конца понимал его детали.
Я чуть ослабил хватку, но только чтобы дать ему возможность дышать. Вонючий пот тек по его лицу, глаза бегали, как у загнанного зверя. Он понимал, что живым отсюда не выйдет, но что-то глубоко в нем еще цеплялось за слабую надежду. Надежда всегда есть, и чаще всего она ошибочная.
— Где база? — спросил я.
— Жилой дом, пятиэтажка, — сказал он наконец. — Хрюкина, пять. Мы дом зачистили и заняли его.
— И я, типа, должен поверить, что вы посреди квартала живете? — спросил я. — Совсем меня за идиота держишь?
— Нет, нет! — он отчаянно замотал головой. Из борзого пацана превратился в трусливую крысу, которой прищемили хвост, и которая теперь готова заложить вообще всех. — Мы квартал подчистили, зомби почти не приходят.
— Как укрепили базу? Не верю, что пятнадцать человек целый дом держат.
— Двери подъездов заварили и завалили, только один оставили, центральный, — ответил он. — Пробили проходы на втором и третьем этажах.
— Ловушки, мины?
— Откуда? — удивился он. — Саперов-то у нас нет.
Я задавал вопросы, а он отвечал. О том, что можно молчать или пытаться выкручиваться, он уже забыл. Ну, а точнее я ему это достаточно доходчиво объяснил.
— Сколько людей было, когда уходили сегодня оттуда?
— Семеро оставались. Двоих еще ждут,