– Я же сказал, – прорычал Рейн, – выйди вон!
– А как не слушались? – полюбопытствовала знахарка.
Эмрант небрежно передёрнул плечом.
– Мальчишку за дерзость приказал казнить. Так его, похоже, пожалели. Плохо, перевёл он на Рейна холодный взгляд, – ты людей воспитал, если даже такую мелочь, как исполнить ясный и чёткий приказ, они не способны выполнить.
– Ты действительно это всерьёз? – изогнул Рейн бровь. – Тебе правда такое кажется мелочью?
Эмрант смотрел на него непонимающе, как и Рейн на него. Оба замерли в искреннем недоумении.
– Ты о том, что якобы за детьми сейчас наше будущее? – наконец нарушил Эмрант молчание.
– Начнём с того, что за детьми всегда будущее, – произнёс Рейн весомо.
Но это вызвало у Эмранта лишь колкий смешок.
– Для людей, быть может, так. Драконы живут куда дольше, и ценить мы должны в первую очередь силу, а не время и чужие жизни.
После небольшой паузы Рейн со вздохом отвернулся от него:
– Мне стыдно не за своих воинов, а за то, что вовремя не разглядел подлеца и безумца в собственной семье… Если не выйдешь, Эмрант, – в голосе Рейна печаль и холодная решимость, – я вышвырну тебя сам, а возможно и убью.
На этот раз его брат переменился в лице. Я не могла перестать наблюдать за ними даже несмотря на слабость.
– Так, значит… – будто эхом отозвался он. – Подлец я, по-твоему?
– Ты ради власти, чтобы меня подставить, своих же детей убить пытался.
– Угу… А наших родителей, кто убил, Рейн? – просочился яд в его голос на имени моего дракона. – Или Марья твоя не знает, что суженый её не идеален? Думает, наверное, что рядом с тобой ей ничто не грозит, и ты сам ни за что не тронешь близких? Не говорил ей о том, что возможно и её, и вашего ребёнка постигнет та же участь, что и нас всех?
– Замолчи, – выдохнул Рейн, резко поднимаясь.
– Отчего же? – одарил его Эмрант злой улыбкой. – Боишься, что, узнай она всё, то не захочет стать тебе женой?
– О чём он, Рейн? – слегка приподнялась я и поймала на себе его потемневший взгляд.
Глава 5.
Говорить при колдунье и Эмранте мы не стали. Рейн не ответил ничего, лишь выставил брата за дверь, о чём-то переговорил с ним (я слышала лишь шум голосов и не смогла разобрать слова), а вернувшись, заверил, что сковал Эмранта недалеко от дома и больше я не увижу его никогда.
Знахарка продолжала надо мной хлопотать, с каждым часом я всё лучше себя чувствовала и в итоге даже смогла поужинать со своим драконом мясной сытной похлёбкой с овощами.
Когда же знахарка оставила нас одних, Рейн начал свой рассказ, опустившись на пол у лавки, где я лежала.
Тусклое пламя свечей на подоконнике и печи танцевало в тёмных стёклах окна, переливалось серебром в белых волосах дракона и заставляло густые тени скользить по потолку и стенам. Рейн опустил голову, пару раз глубоко вздохнул и начал, зная, что я до сих пор ждала от него откровенности:
– Когда не стало нашей матери, отец обезумил. Быть может с этим может кто-то поспорить, например Эмрант. Но я-то знаю… Мать сгорела в его пламени. Это произошло случайно, она была из рода людского. Отец так и не смог себе этого простить… Это всё редкость, Марья. Как и среди людей бывает всякое. Бывает ведь, так?
Он словно хотел успокоить меня и вместе с этим получить подтверждение, что и в семье людей бывают беды и несчастные случаи.
Но продолжил Рейн говорить, не дожидаясь моего ответа и не глядя мне в глаза. Будто опасаясь встретиться с плохой реакцией, будто и правда мог ожидать, что я усомнюсь в нём и всё-таки предпочту уйти в свой мир. Где нет драконов, магии и царит мнимая безопасность.
– И вот однажды, – продолжил он, – отец обернулся крылатым зверем и не смог уже принять человеческий облик. Так вышло, что мы столкнулись с ним в битве. Я… защитить хотел от его пламени наши земли, наших людей. И произошло непоправимое… Я не хотел, – наконец поднял он на меня затуманенный воспоминаниями взгляд. – Правда, не хотел. Но винить себя, погружаться в страдания и самобичевания позволить себе не мог. Ведь должен был решать множество государственных вопросов, перенимать дела правления, следить за границами, у которых накалялась обстановка… Брат мне до сих пор не простил всего этого. Может поэтому и готов был предать.
– Предал, – твёрдо, пусть и тихо, сказала я. – И предал он тебя не поэтому. Просто Эмрант сам по себе такой, Рейн. Иначе его собственные дети не пострадали бы. Он пощадил бы невинных… Ты, – коснулась ладонью его щеки и он поцеловал меня в запястье, обняв за руку, – не виноват ни в чём, Рейн. И я тебе верю. Иного просто и быть не может.
– Спасибо, – едва слышно прошептал он. И положил свою голову на сложенные рядом со мной руки, по всей видимости, собираясь ночевать со мной вот так, на коленях, на полу, лишь прислонившись слегка на краешке лавки.
Грозный, сильный император дракон…
Пока не заснула, я перебирала пальцами его гладкие, прохладные волосы.
Спала, наконец, хорошо и спокойно, к утру окончательно придя в себя и набравшись сил.
Оттого и попросилась домой, не выдержав.
– Домой? – не сразу понял меня Рейн, вопросительно изогнув бровь.
– В приют, – улыбнулась я невинно, в тайне собираясь устроить всё как-нибудь так, чтобы смочь остаться с детьми. – Мне ведь всё равно придётся попрощаться со всеми, собрать свои вещи, собрать в дорогу Славку… Отвези меня в приют, пожалуйста!
Дракон мой задумался, буравя меня проницательным, строгим взглядом.
– Что? – я осторожно встала и принялась озираться в поисках тёплой одежды. – Ты ведь не можешь запретить мне видеть детей. А куда их привезёшь и когда, если заберёшь меня в другое место? Заставишь меня столько времени думать о них, изводиться и переживать?
Рейн со вздохом опустил голову, позволяя белым прядям своих волос соскользнуть с сильных плеч.
– Не заставлю… Конечно, нет.
– Снова бегаем? – зашла к нам знахарка, оглядывая меня своим цепким, насмешливым (впрочем, не по злому) взглядом.
И я вернулась в постель, отчего-то сев прямо и смирно, будто в школе перед строгим учителем.
Она сощурилась, улыбаясь:
– Ходить можно, но не много. Шубку вот возьми, – будто из ниоткуда вытащила она вроде тулупа из медвежьего меха и набросила мне на плечи. – Снадобье дам с собой, принимать будешь утром и вечером. И весела будь, но спокойна, поняла?
Я кивнула.
И с грустью осознала, что знахарку эту ожидает нелёгкая судьба… Ведьма, в прошлом связанная с Эмрантом, она отправится в изгнание следом за ним. Хотя помогает, вроде как, искренне, а не из под палки, выслуживая сохранение своей жизни.
Надо бы поговорить попозже с Рейном… К тому же, имеется у меня одна мысль насчёт неё и Гейла.
Как бы ни хотела я помочь парню и растопить лёд в его душе, а я всего лишь человек с даром целительства, что и работать то прекратил, пока жду рождение ребёнка. Мне Гейла по-настоящему никогда не понять. А хорошо бы нашёлся кто-то, кто смог…
Но это попозже. Пока всё перебивали мысли о другом мальчике.
И когда Рейн, плотнее запахнув на мне шубку и забрав вещи, на руках вынес меня из хижины, я, уткнувшись ему в шею, не видя ничего вокруг, проговорила:
– Что будет со Славкой?
– Мм?
– Он ведь не просто дракон, верно?
– Я почти уверен, что он сын правителя вражеских земель, – тихо отозвался Рейн. – У того тоже стихия огня. Других таких нет… Давно нет. Не знаю, как, что за чудо случилось, но сестра твоя наверняка родила от дракона.
– Не поэтому ли она неизлечимо заболела? – от этой догадки я широко распахнула глаза и взглянула Рейну в лицо.
Он шёл со сосредоточенным видом, а белые хлопья снега кружили вокруг, будто пытаясь укутать нас плотным пушистым кружевом.
И больше, казалось, не было ничего во всём мире…
– Вполне вероятно, что так, – не стал он отрицать.