Многие бежали от «обычных» жестокостей и зверств войны.
• В некоторых случаях палестинцев совместными усилиями принудили к отъезду ишув и британская администрация.
• Многие бежали в состоянии острой паники, особенно после широко распространившихся (и преувеличенных) сообщений о резне, учиненной «Иргуном» и «Лохамей Херут Исраэль» в палестинской деревне Дейр-Ясин в начале апреля 1948 г. [249]
• В некоторых районах сионистские ополченцы и подразделения ЦАХАЛ намеренно опустошали деревни и изгоняли людей тысячами.
• Многие палестинские арабы покинули свои дома, потому что пали духом и были сбиты с толку отсутствием эффективного руководства и дисциплины в их общине.
Что касается второго вопроса — почему палестинцы остаются беженцами так долго, — на него все так же нет ответа, а стороны упорно перекладывают вину друг на друга. По окончании многих войн XX в. проблемы беженцев удавалось или решать, или смягчать посредством международной гуманитарной помощи и политических компромиссов, но палестинский случай — это аномалия, справиться с которой сегодня кажется как никогда трудной задачей. Время от времени международные организации и отдельные деятели пытаются выработать формулу компенсации, репарации или переселения, но пока никакого выхода из тупика никто так и не нашел [250].
Израиль и его сторонники возлагают вину за то, что эта проблема до сих пор не решена, исключительно на арабские государства, указывая главным образом на их отказ подписать полноценные мирные договоры (см. главу 7). Если бы они предприняли дальнейшие ожидаемые от них шаги к миру и нормализации, утверждает Израиль, стороны соглашений о перемирии от 1949 г. смогли бы разобраться с нерешенными вопросами, включая проблемы границ и беженцев. Арабские государства, длящие состояние войны и отказывающиеся признать Израиль и примириться с его существованием, и есть, по мнению израильтян, главный камень преткновения на пути решения проблемы палестинских беженцев.
Под перекрестным огнем обвинений израильтяне и их сторонники продолжают обвинять арабские государства в том, что при попустительстве БАПОР («синекуры для бюрократов и рассадника ненависти и ирредентизма» [251]) они цинично и целенаправленно удерживают беженцев в том же состоянии с тем, чтобы:
• не брать на себя никакой гуманитарной или политической ответственности за их расселение и интеграцию среди собственного арабского населения;
• подогревать в беженцах обиду и жажду мести, подготавливая их к тому, чтобы однажды вернуть их (если их примут) в качестве пятой колонны, дестабилизирующей еврейское государство, или (если их не примут) сделать из них диверсантов и боевиков для нападения на Израиль;
• использовать беженцев в качестве инструмента пропаганды в продолжающейся войне арабов против Израиля [252].
Арабы и палестинцы обвиняют израильтян не только в преднамеренном изгнании огромного числа палестинцев, но и в бессердечном отказе признать закрепленное в резолюции № 191 право палестинских беженцев на возвращение в свои дома или компенсацию. Израиль отказался выполнять этот пункт резолюции Генеральной Ассамблеи, ссылаясь в том числе на то (как это сделали арабы в отношении резолюции № 181 о разделе), что такие резолюции имеют статус рекомендаций и не подразумевают обязательного исполнения.
Но за этой юридической позицией Израиля скрывается нечто большее, чем обычные препирательства или жесткая переговорная тактика. С той же силой и убежденностью, с какой перемещенные палестинцы верили, что у них есть неоспоримое право вернуться в свои дома, израильское руководство в 1948 и 1949 гг. заняло четкую позицию против их возвращения [253]. Отклоняя в конце июля 1948 г. личную просьбу посредника ООН о жесте, который мог бы облегчить тяготы, выпавшие на долю первых волн палестинских беженцев, новый министр иностранных дел Израиля Моше Черток (позже Шарет), писал графу Фольке Бернадотту в попытке донести до него доводы, увязывающие ответственность арабских стран за развязывание войны с судьбой палестинских беженцев:
Массовое бегство арабов из Израиля и с оккупированных Израилем территорий есть прямое следствие арабской внешней агрессии… Арабские правительства и великая держава [имеется в виду Великобритания], которая их поддержала, не могут получить и то и другое: делать все возможное, чтобы сломить и уничтожить государство Израиль, а затем, потерпев неудачу, требовать, чтобы государство Израиль взяло на себя ответственность за результаты их собственных безрассудных действий… Пока длится война, Временное правительство [Израиля] не в состоянии принять арабов, бежавших из своих домов, в сколько-нибудь значительных количествах.
Шарет, который в остальном придерживался умеренного дипломатического курса в части отношений Израиля с арабами и палестинцами, далее излагает мысль, которая ляжет в основу официальной жесткой линии израильского правительства, категорически несогласного с возвращением палестинских беженцев:
Исход палестинских арабов в 1948 г. — один из тех катаклизмов, которые, как показывает опыт других стран, меняют ход истории. Пока слишком рано говорить, как именно и в какой степени этот исход повлияет на будущее Израиля и соседних территорий. Когда арабские государства будут готовы заключить с Израилем мирный договор, этот вопрос можно будет конструктивно решать в рамках общего урегулирования и с учетом наших встречных претензий по поводу убийств и уничтожения имущества евреев. Долгосрочные интересы еврейского и арабского населения; стабильность государства Израиль и прочные основы мира между ним и его соседями; нынешнее положение и будущая судьба еврейских общин в арабских странах; ответственность арабских правительств за развязывание агрессивной войны и их обязательства по выплате репараций — [все это] будет иметь отношение к вопросу о том, должно ли быть позволено бывшим арабским жителям вернуться на территорию Израиля, в каких масштабах и на каких условиях. К такому всеобъемлющему и прочному мирному урегулированию Временное правительство Израиля всегда готово, но оно твердо уверено, что от него, справедливости ради, не следует требовать односторонних и частичных шагов к установлению мира, в то время как другая сторона настроена воевать [254].
Несмотря на резолюцию ГА ООН № 194 и подтверждающие ее резолюции, которые снова и снова принимались на протяжении многих лет, Израиль последовательно отвергал идею массового возвращения палестинских беженцев, обосновывая свою позицию доводами в духе процитированных выше высказываний Шарета [255]. С самого начала позиция Израиля заключалась в том, что он готов рассматривать только планы расселения (за пределами Израиля) и/или компенсации беженцам и только при условии, что арабы предпримут шаги к разрядке напряженности (например, откажутся от бойкота и блокады Израиля) и к окончательному всестороннему миру. В качестве гуманитарной меры Израиль предлагал рассмотреть возможность ограниченного воссоединения семей, но отвергал право беженцев на любое массовое возвращение.
Проблема палестинских беженцев, остающаяся нерешенной