На этом многокрасочном фоне мещане, коллаборационисты, оккупанты точно черно-белые кадры, намеренно вмонтированные режиссером в современный цветной фильм. Изображая внутренне чуждых ему героев, автор резко меняет самую манеру письма: он дает как бы плоскостные, одномерные изображения, переходит от поэзии и задушевности к откровенной насмешке. Так написаны вражеские офицеры, итальянский сержант Карло Гаспероне, мать и сестра Нико, приятель отца — господин с петушиным профилем — «друг птиц», который тем не менее больше любил курятину, чем живых пернатых, и другие отрицательные персонажи.
Роман читается с неослабевающим напряжением благодаря присущему Зупанчичу искусству построения эпизода: каждая композиционно выделенная часть романа представляет собой законченную драматическую сцену, которая могла бы существовать самостоятельно и в то же время органически связана с остальным содержанием.
«Поминки» Зупанчича заслуживают внимания не только как книга о суровых днях войны. В ней, как и в прочих произведениях этого автора, основной предмет размышлений — настоящее и будущее. Все споры Нико и его друзей пронизаны мыслью о том, какова будет новая жизнь, которая начнется после победы над фашизмом. Тигру и Сверчку, стоящим на холме у стен древнего люблянского замка, видится в мечтах словенский Дворец Советов: «Мощный, рвущийся в облака, настоящий великан, вознесшийся над этими приземистыми зданиями в стиле барокко и сецсссиона, над диким сумбуром неровных крыш у подножия Градского холма». С каким духовным багажом придут люди к строительству социализма, удастся ли им сохранить лучшее в себе? Или же верх одержит мещанская стихия с ее жаждой стяжательства, с безразличием к политике, с подспудной тягой к реакции?
Такие вопросы задает себе и Зупанчич. И отвечает вместе со своими героями на страницах «Поминок» — пожалуй, наиболее цельной из его книг. Этот «подтекст» составляет едва ли не самое важное в содержании книги и делает ее интересной сегодняшнему читателю.
Особенности прозы Зупанчича — теплый, лирически взволнованный тон в воспоминаниях о подполье и антифашистской борьбе и резкое, категорическое неприятие мещанской «трясины» — четко проявляются и в других его произведениях. Позиция писателя по отношению к мещанину, «пересидевшему» первые послевоенные годы и вновь показавшему свое «мурло», лишь только наступила относительно благополучная жизнь, абсолютно бескомпромиссна.
В повести «Вечеринка», опубликованной в 1954 году, Зупанчич описывает праздничное застолье, организованное профсоюзом в каком-то люблянском тресте. Рассказ ведется от первого лица — происходящее описывает курьер, бывший партизан, потерявший на войне руку. Здесь явно преобладают сатирические тона; перестраховщик и бюрократ начальник, подлиза и нахал референт, «пишбарышни» из машинного бюро, уставшие от погони за выгодными женихами, красивая девушка, приехавшая из деревни в Любляну и сразу закружившаяся в вихре столичных развлечений… Симпатии автора на стороне другой, пока еще малочисленной группы сотрудников, занимающей оборонительные позиции по отношению к разбушевавшейся стихии хамства, потребительства, откровенного цинизма. Основное оружие положительных персонажей — личная порядочность, доброта, взаимовыручка… Этого явно недостаточно, рассуждает автор вместе со своим героем, подчеркивая в то же время и сложность обстановки, и прочность корней мелкобуржуазной среды, и необходимость найти новые средства борьбы с ней в изменившихся условиях. …Курьер решает вернуться в родное село, хотя понимает, что, говоря военным языком, это будет отступлением. Этот выход вытекает из логики характера, но было бы ошибкой считать его некоей рекомендацией автора. Писатель счел своим долгом поставить ряд проблем, многие из которых остаются открытыми и по сей день, но не преподнес готового решения.
Сатирическому изображению мещанства посвящен и роман «Туман» (1966). Роману «Голубятня» (1972) автор придал форму записок героя, которого он шутливо именует «гуманистом послевоенной формации». Роман направлен против югославского варианта «победоносиковых» с их бюрократическим ражем, фразерством, административными восторгами, с увлечением чисто внешней стороной технического прогресса. Кроме того, здесь, как и в романе «Потрясение» (1971), звучит новая для Зупанчича нота — обращение к социально-психологическим проблемам современной городской жизни. Писатель озабочен тем, что многие вчерашние сельские жители, перебирающиеся на постоянное жительство в город, теряют внутреннюю духовную опору и, воспринимая внешние стороны урбанизации, становятся жертвами морального отчуждения, а в результате — добычей все той же ненавистной Зупанчичу мещанской потребительской психологии.
Значительное место в творческой биографии писателя занимает небольшой по объему роман «Набат» (1970). Речь в нем идет о школьных годах мальчика из рабочей семьи, прошедших в югославском провинциальном городке в тридцатые годы.
Последний по времени написания роман Зупанчича, вышедший в 1974 году, носит символическое название «Гора». Действие его происходит в Любляне в наши дни. Эта книга перекликается с первым романом автора «Поминок». Прежде всего потому, что нравственные категории военных лет служат критерием поступков героя и его окружения. Гора всевозможных недоразумений встает между Петром Добротой и его любимой, мешает их счастью. Автор настойчиво исследует причины, ведущие к духовной разобщенности людей, и приходит к выводу: «мещанские принципы — иметь, приобретать, располагать — должны уступить место гуманистическим — давать, дарить, жертвовать».
Бено Зупанчич — один из тех художников современной Югославии, которые не сторонятся острых общественных проблем и почти всегда решают их на материале сегодняшнего дня. Такие писатели пользуются уважением, их книги вызывают интерес и часто переиздаются. «Гражданская проза Бено Зупанчича излучает веру в то, что борьба за новую этику — ответственнейшая и первоочередная задача художника» [4], — пишет Франц Задравец в послесловии к новому люблянскому изданий романа «Поминки». Творчество Зупанчича питается идеями социалистического гуманизма — в этом его ценность, в этом залог активной общественной позиции писателя. Ибо, как сказал сам Зупанчич в одной из своих публицистических статей, смысл существования литературы в том, чтобы любить, ненавидеть, воевать за человека, за его права, за его правду и чувствовать радость от того, что тело его, и дух, и все его огромное существо приходят в волнение, когда мы говорим ему о человечности.
Наталия Вагапова
Бено Зупанчич
ПОМИНКИ
Картины прошлого проплывали передо мной, как цветные витражи какого-нибудь собора. Там и сям мелькали кровавые пятна, обведенные свинцовой траурной каймой. Бремя подлинной вины я нес один, а то, в чем меня обвиняли, мне было безразлично. Меня ничуть не тронула снисходительность