Дикая голова русалки показалась над поверхностью воды. Ее мощный хвост бил под водой, удерживая верхнюю часть тела над водой. Она направила на Джеймса смертоносное на вид копье.
— Почему ты здесь, человек?
Джеймс открыл и закрыл рот, но безуспешно. Эта русалка была совсем не похожа на истории о сиренах, которые он слышал от Питера Пэна в юности. Питер описывал их как красивых женщин с длинными элегантными рыбьими хвостами, но он также предупреждал всех Потерянных Мальчиков, что они смертельно опасны, могут загипнотизировать любого мужчину простым разговором и никогда не проявляют милосердия. Возможно, русалки и сирены — это совсем не одно и то же, или же Питер выдумал всю эту историю.
Эта русалка была далека от красоты. У нее была пятнистая зеленая кожа, а волосы были заплетены в густые дреды, которые казались чешуйчатыми. Они колыхались даже без ветерка, почти как змеи, торчащие из головы. Ее раскосые глаза были значительно больше, чем у любого человека или пикси, и имели прозрачную оболочку под зеленым веком. Прозрачное веко постоянно закрывалось и втягивалось, покрывая глазное яблоко существа тонкой слизью, которая при контакте с воздухом быстро испарялась.
— Почему ты здесь, человек? — повторила русалка, тыча заостренным копьем в сторону Джеймса. Ее голос был хриплым и скрипучим, совсем не таким мелодичным, как песня сирены, которую он ожидал услышать.
Джеймсу хватило одного взгляда на испуганное лицо Динь, чтобы обрести дар речи.
— Я пытался научить свою подругу плавать. Я и не подозревал, что нас так далеко занесло. Мне жаль.
Русалка вскинула голову и обратила свое внимание на Динь. В следующий раз, кружась вокруг циркулирующей воды, Джеймс заметил несколько фиолетовых вен, пульсирующих на шее русалки под несколькими шрамами, там, где зеленая кожа стала бледно-желтой. Он попытался выровнять дыхание. Если бы он только мог найти способ выбраться отсюда живым…
— Ты же пикси, — заметила русалка, глядя на крылья Динь, которые, промокшие и безвольные, прилипли к спине. У русалки не было бровей, поэтому выражение ее лица было трудно разобрать.
— Да, — подтвердила Динь.
Русалка склонила голову набок.
— Почему ты с этим человеком? — Она выплюнула последнее слово, как грязное ругательство.
— Он спас меня, когда я тонула во время того шторма, и пытался научить плавать, как он и сказал. — Динь вздернула подбородок, призывая русалку оспорить ее историю.
Русалка оглянулась на своих собратьев, которые все еще молча кружили по периметру водоворота и прислушивались к их разговору. Некоторые из них зашипели и покачали головами, но другие забили хвостами по поверхности воды, выражая свое одобрение. Джеймс надеялся, что, какой бы вердикт ни был вынесен, это произойдет скоро. От постоянного кружения в водовороте, когда он пытался уловить, что говорит русалка, ему стало плохо.
Вердикт был вынесен не сразу, и циркулирующая вода продолжала удерживать Джеймса и Динь-Динь в центре, в то время как главная русалка разговаривала со своими собратьями низкими, скрипучими голосами. Джеймс не мог разобрать ни слова из того, что они говорили; он был слишком сосредоточен на том, чтобы держаться на воде, удерживая Динь-Динь на плаву. Ее краткий урок плавания был хорош для спокойной мелкой воды, но взбивать воду на глубине было все еще выше ее сил. Она вцепилась в Джеймса, чьи ноги, все еще болевшие после пожара, протестующе кричали, в то время как он продолжал яростно размахивать ими, чтобы их головы оставались над водой.
Джеймс посмотрел вниз и увидел стайку русалок, плавающих плотным кругом, чтобы поддерживать вращение водоворота. Он крепко зажмурился, сосредоточившись на ощущении Динь-Динь в своих объятиях. Она казалась такой маленькой и хрупкой.
— Ты с Питером Пэном, человек? — выплюнула главная русалка.
— Нет! Он отрубил мне руку. — Чтобы доказать свою точку зрения, Джеймс перенес вес Динь-Динь на правую руку и поднял левую.
Выпученные глаза русалки изучали обрубок, который Джеймс держал в воздухе, и при этом она рассеянно поглаживала пересекающиеся шрамы на своей шее.
Русалочья голова долго размышляла, прежде чем нырнуть под воду. Послышались жуткие звуки, но, пока его голова была над водой, Джеймс не мог разобрать ни слова из того, что она говорила. Его ноги горели огнем, когда он продолжал барахтаться в воде, отчаянно стараясь не дать Динь упасть лицом в воду. Она обвила руками его шею, и он прижал ее к себе, полный решимости защитить ее.
Как только русалка снова показалась на поверхности, вращающийся водоворот прекратился.
— Мы тоже пострадали от Пэна… Больше, чем ты можешь себе представить. Он обкрадывал пикси и обкрадывает нас тоже. Это происходит все чаще и чаще.
Сердце Джеймса сжалось, когда его охватило дурное предчувствие. Как раз в тот момент, когда он подумал, что преступления Питера не могут быть более серьезными… Что Питер украл у русалок? Что лидер Потерянных Мальчиков делал все чаще и чаще? И снова его взгляд упал на шрамы на шее русалки, а затем на других русалок, у которых были похожие увечья. Питер, что ты наделал?
— Мы позволили тебе пройти через это, человек, потому что ты с пикси, которая поручилась за тебя. Никогда больше не приходите сюда. Вас предупредили.
Джеймс кивнул в знак согласия. Это, должно быть, рекорд — встретить русалку, сирену или кем бы там ни было это существо и не утонуть. Он положил руку на талию Динь и слегка подтолкнул ее к берегу, чтобы помочь ей снова начать плыть. Он последовал за ней, совершенно измученный, и круг русалок расступился, пропуская их.
— Давай больше никогда так не будем делать, — Динь выбралась на берег, дрожа всем телом.
— Согласен.
Джеймс рухнул рядом с ней, его грудь тяжело вздымалась от пережитого ужаса в сочетании с физической нагрузкой, которую он испытывал в последние несколько дней. Почему он решил, что научить Динь плавать было хорошей идеей? Раньше ей это никогда не требовалось, и мог ли он вообразить, что, покидая безопасный корабль, они каким-то образом захватят с собой хоть какую-то защиту? Глупо, глупо, глупо.
Его единственным спасением была защита, которую давало наследие Динь-Динь. Джеймс не знал, почему русалки так охотно идут на уступки пикси, но был слишком благодарен, чтобы беспокоиться об этом. Он повернул голову, чтобы осмотреть Динь-Динь на предмет повреждений.
Она лежала на животе, подставляя свои нежные крылышки теплым лучам солнца, и, хватая ртом воздух, наклоняла голову, чтобы избежать