Значит, утверждения Динь были правдой. Джимми выдавил из себя страдальческую улыбку и взял напиток. Он уставился на содержимое. В густом молоке был едва заметный кружащийся золотистый отблеск. Долгое время после того, как Джимми впервые попал в Нетландию, он думал о нем как о прекрасном и таинственном напитке, но теперь напиток показался ему опасным. Обвинения Динь звенели в его голове, вибрировали в черепе, пока он не подумал, что сойдет с ума от этого.
— Питер?
Питер Пэн кивнул в знак того, что слушает. Все остальные Потерянные Мальчики, которым близнецы только что подали тарелки с яичницей, ели с набитыми ртами и вели себя необычно тихо. Джимми с трудом сглотнул, пытаясь прогнать растущий ком в горле.
— Как давно мы здесь, в Нетландии?
— Мы все пришли сюда в разное время, Джимми, малыш. Ты это знаешь.
— Тогда я. Как долго я здесь?
— Какая разница? — Питер пожал плечами. — Какое значение имеет время, если нам здесь весело?
— Мне весело! — воскликнул Оззи, разбрызгивая по деревянному столу остатки наполовину пережеванного яйца.
Роб расхохотался и принялся ложкой швырять яйца обратно в Оззи. Тут же завязалась короткая, но яростная драка за еду. Мальчики швыряли друг в друга столовыми приборами, тарелками и едой, пригибаясь и петляя, чтобы не забрызгать себя завтраком. В поднявшейся суматохе Джимми воспользовался возможностью незаметно опрокинуть свою кружку с молоком на земляной пол рядом с собой. Он наблюдал, как жидкость впитывается в землю, и последние отблески эльфийской пыльцы подмигнули ему в ответ, прежде чем исчезнуть из виду.
Питер, как всегда, вышел победителем из схватки за еду. Он засунул большие пальцы рук под мышки, поднялся в воздух и издал громкий петушиный крик.
Увлекшись борьбой за еду, Питер, казалось, не собирался успокаиваться настолько, чтобы поговорить с Джимми. Питер оставил беспорядок, оставшийся после драки за еду — фрукты и яйца были разбросаны по столу и полу, молоко капало на скамью — и схватил свою удочку, лежавшую в углу.
— Кто последний доберется до лунки, тот получит тухлое яйцо! — В мгновение ока Питер взлетел по туннелю и скрылся из виду.
Другие Потерянные Мальчики карабкались друг по другу, чтобы забрать свои удочки, переругиваясь между собой, пытаясь распутать лески и крючки и последовать за Питером Пэном. В течение одной минуты все они, кроме Джимми, исчезли. Казалось, сегодня он никак не мог собраться с силами, чтобы помчаться к рыбацкой яме.
В отсутствие друзей в убежище было необычно тихо. Джимми, ссутулившись, уставился на разбросанную по всей кухне еду. Когда он огляделся, ему показалось, что он проснулся после долгих лет сна. Подгоревшие сковородки были покрыты коркой застывших яичных желтков, почерневшие и заплесневелые остатки предыдущих кулинарных баталий покрывали стол, напоминая мох, а вокруг этого беспорядка уже начали жужжать мошки. Джимми вдохнул. Все заведение провоняло. Вскоре за ними последуют личинки, и как только состояние убежища ухудшится до непригодного для жизни, Питер просто перевезет всех мальчиков на новое место, как всегда.
У Джимми скрутило живот. Самые смутные воспоминания всплыли в его памяти, но были недосягаемы. Смутный образ матери, которая моет кухонный стол, рассказывая ему какую-то историю, стал отчетливее. В груди у него зародилось теплое чувство, которое стало распространяться по всему телу. Когда-то у него была семья, его любили. Джимми опустился на землю, привалился спиной к земляной стене и закрыл лицо руками.
Что он сделал, когда согласился отправиться с Питером в Нетландию?
Он все еще не сдвинулся с места, когда несколько часов спустя вернулись остальные Потерянные Мальчики. Джимми услышал их радостные крики и смех задолго до того, как они один за другим соскользнули вниз по выдолбленному стволу дерева. Питер влетел вслед за ними, волоча за собой связку рыбы.
Все мальчики как попало забросили свои удочки в угол, из-за чего лески и крючки запутались еще сильнее, чем раньше. Питер Пэн начал бросать по рыбе каждому мальчику по очереди.
— Где ты был, Джимми? — спросил Сми. Это был пухлый мальчик, который выглядел моложе всех остальных, лет на десять, и пробыл с Потерянными Мальчиками совсем недолго. Его полные щеки, постоянно обгоревший на солнце нос и платиново-светлые волосы придавали его детскому личику широкий и невинный вид — совсем не похожий на вытянутое худое лицо Джимми с его необычно прямым носом и длинными темными волосами.
Джимми пожал плечами.
— Наверное, ему нездоровится. — Он не мог оторвать взгляда от каждого из своих друзей и задавался вопросом, как долго все они здесь пробыли. Помнит ли кто-нибудь из них о своем происхождении? Если и помнит, то, похоже, не переживает из-за того, что их бросили. Они все начали перебрасываться рыбой между собой с головокружительной скоростью, громко хохоча, если кто-нибудь ронял свой скользкий груз или получал рыбой по лицу.
Сми плюхнулся рядом с Джимми и протянул ему свой дневной улов.
— Поможешь мне его почистить? — На лице Сми было столько нетерпения и надежды, что Джимми не смог отказать. Сми, похоже, считал, что Джимми не может поступить неправильно, и такое восхищение подняло настроение Джимми, но лишь отчасти. Кроме того, ему нравился соленый запах рыбы, и ему нужно было чем-то занять руки. Он отнес треску к столу, но тут же отпрянул. Чем дольше он его рассматривал, тем грязнее и отвратительнее становился грязный стол.
— Эй, ребята, как насчет того, чтобы всем вместе подойти и прибраться на этом столе?
Его слова были встречены потрясенным молчанием, когда мальчики, как один, повернулись и уставились на него, совершенно ошарашенные таким предложением.
Питер Пэн расхохотался.
— Вот почему мы живем в Нетландии, Джимми, малыш! Никаких домашних дел, никакого сна, никакой работы никогда! — Остальные Потерянные Мальчики разразились оглушительными криками. Питер провел пальцем по подбородку, рассматривая своего высокого долговязого друга. — Ты действительно странно себя ведешь сегодня, Джимми. Успокойся! Ты ведешь себя как… взрослый.
Несколько мальчишек зашипели, услышав запретное слово, а Джимми старался не встречаться взглядом ни с кем из своих друзей. Так вот что значит быть взрослым? Иметь ответственность и больше не воспринимать мир как шутку? Его мать не была ужасным человеком, и она была взрослой… или была такой когда-то. Мысль о том, что его мать умерла, даже не успев с ним попрощаться, разрывала ему сердце. Чтобы избавиться от боли, он снова попытался вспомнить своего отца, но ничего не придумал, и это только усугубило рану, терзавшую его грудь.
— Давай, Сми, вымоем ее