— Ты сегодня какой-то тихий, — заметил Сми. — Ты не заболел? Я могу сходить за Питером, если хочешь.
— Нет! — Джимми возразил слишком поспешно. Он оглядел поляну, чтобы убедиться, что они одни. — Сми, ты вообще помнишь свою семью? — Если кто-то и смог бы вспомнить, то это Сми, как самый новоприбывший.
Сми нахмурился, сосредоточившись.
— Думаю, да, но детали ускользают от меня. Питер появился в ту ночь, когда я поссорился с мамой. Она хотела, чтобы я покормил нашу собаку Мисси, а я не хотел. Питер сказал, что мне больше не придется заниматься домашними делами, если я пойду с ним.
Сми продолжил:
— Мне скоро нужно возвращаться; мама сказала, что собирается устроить вечеринку по случаю моего дня рождения. Несмотря на то, что я не стал кормить собаку, она все равно собиралась пригласить фокусника и показать фокусы для меня и моих друзей. Ты можешь прийти на мою вечеринку, если хочешь.
Джимми задумчиво улыбнулся, хотя его сердце упало. Он даже не мог вспомнить, что такое дни рождения, поскольку Питер запретил упоминать о возрасте или о том, что он становится старше.
— Звучит мило. Какая у тебя мама?
— Она такая красивая, моя мама! У нее длинные волосы, и она заплетает их в косу. Когда я был маленьким, я все время качался на ней и притворялся обезьянкой. Она всегда просила меня прекратить, но это было так весело.
— Она рассказывала тебе сказки? — Джимми не мог понять, почему он все время возвращался к мысли о матери, которая рассказывала истории. Может быть, потому, что это казалось таким домашним и приятным.
— Да, она рассказывала мне истории о том, как я был маленьким, и о глупостях, которые я совершал. Она рассказывала мне историю о Рапунцель, и я долгое время думал, что это история о ней, потому что у нее были похожие волосы. — Губы Сми задрожали, затем он тихо признался: — Я скучаю по ней. Думаю, теперь я готов вернуться. Как думаешь, Питер возьмет меня с собой?
Джимми сложил все рыбьи потроха в угол каменной плиты, которую они использовали в качестве стола, но не ответил. По правде говоря, он не знал, что сделал бы Питер, если бы Сми выразил желание вернуться. Как только появились мальчики, Питер так увлек их всех играми и бесконечными развлечениями, что никто никогда не просил вернуться. Как много он на самом деле знал о своем друге?
— Не знаю. Но, — добавил он, когда его внезапно осенило, — если Питер не возьмет тебя, это сделаю я.
— Ты? — Сми недоверчиво приподнял брови. — Ты не сможешь летать без пыльцы Питера.
— Да, — признался Джимми. — Не могу.
Он медленно очистил рыбу от костей, и перед его мысленным взором всплыл образ Динь-Динь. Он вернул ее в клетку для лечения — вместе с крошечным одеяльцем и достаточным количеством еды, чтобы помочь ей восстановиться — и проверял ее состояние каждые несколько часов. Он знал, что должен освободить ее, но с ранением ее легко можно было снова схватить. По крайней мере, пока она не окрепнет, она нуждалась в защите, и он чувствовал себя обязанным предоставить ей ее.
Джимми задумчиво продолжил:
— Пыльца пикси все равно не принадлежит Питеру, и… я знаю кое-кого, кто мог бы помочь нам вернуться домой.
Глава 3
Питер Пэн, как выяснилось, вовсе не горел желанием вернуть Сми в его семью. Он придумывал отговорку за отговоркой, и хотя никогда не отказывал Сми в просьбе напрямую, но делал все, что было в его силах, чтобы занять Сми и отвлечь его. Питер начал планировать еще более сложные игры и занятия, настоял, чтобы мальчики порепетировали и разыграли пьесу, чтобы рассказать Сми историю, и наградил Сми редким угощением — посыпал его пыльцой пикси, которая позволила ему летать по комнате в течение нескольких часов.
В один незабываемый день Питер повел всех Потерянных Мальчиков на охоту за пикси, чтобы попытаться выследить новых пикси с другой стороны острова. Эти пикси выглядели совсем не так, как те, что были в племени Динь-Динь. У них был немного более темный цвет лица, и они носили одежду из шкур животных вместо тонкой растительной ткани, которую использовали светлокожие пикси. Джимми отказался участвовать, так как был в ужасе от перспективы похищения свободных существ, порабощения их в клетках, а затем, в конце концов, скармливания любимому крокодилу Питера. При одной мысли об этом у него скрутило живот.
Лидер Потерянных Мальчиков не мог не заметить, что Джимми, который долгие годы был его верным помощником во всех подобных приключениях, постоянно уклонялся от участия во все новых и новых мероприятиях и относился к Питеру холодно.
— Давай сходим на рыбалку, — наконец предложил Питер однажды вечером. Потратив столько времени на то, чтобы развлечь Сми, который заснул, Питер отправился на поиски своего лучшего друга. Он прислонился к дверному косяку, отделявшему комнату Джимми от остальной части подземного убежища.
Джимми продолжал смотреть в земляной потолок, пересчитывая корни, пробивающиеся сквозь слежавшуюся землю, и ничего не ответил.
— Мы могли бы попробовать выловить треску, — уговаривал Питер.
В конце концов, поддавшись соблазну отведать свое любимое блюдо, Джимми спустил ноги с раскладушки и последовал за Питером к их любимому месту рыбалки — ручью, впадавшему в океан. Иногда, но не часто, треска заплавала в ручей из своей естественной морской среды обитания. Джимми поклялся, что однажды он построит лодку и отправится за пределы лагуны Русалки, чтобы ловить треску сколько душе угодно.
Ни один из мальчиков не произнес ни слова, пока они насаживали наживку на свои крючки и сидели бок о бок на бревне, протянув лески от шестов к ручью, в медленно текущей воде которого отражался лунный свет. Питер бросил быстрый косой взгляд на своего друга.
— Что-то ты в последнее время притих, Джимми, малыш.
Джимми не знал, что сказать. Как можно было сказать своему лучшему другу, с которым последние несколько лет — или, может быть, сотни лет — они делились бесчисленными приключениями и секретами, что ты ему больше не доверяешь? Джимми знал Питера дольше, чем кто-либо другой. Все остальные Потерянные Мальчики видели в них команду — Питер и Джимми, Джимми и Питер. И не могло быть одного без другого… до сих пор.
Рыба не клевала, хотя ночная рыбалка