Редвир выгнул бровь:
— Чего-то боишься?
— Нет, — отрезала я.
Уголок его губ качнулся:
— Сиди здесь. Пара Безалиэля скоро придёт — обработает царапины на лице и шее.
Я коснулась болезненной кожи под ухом — уже и забыла, что поцарапалась, когда мы с дриадом покатились по земле.
— Что такое «чёрное безумие»? Что было с тем дриадом не так?
Он не ответил и направился к выходу.
— Куда ты?
— В ручье умоюсь. Замечала, я слегка испачкан, — фыркнул он.
После оленя и дриада его штаны и тело были и правда в крови — дикарь дикарём. И всё-таки — король клана. Любопытно.
В шатре, кроме огромного ложа из шкур, было немногое. Вдоль одной стены — плетёные корзины: светлая основа, тёмная нить вплетена в рисунки — листья, великое дерево, волк. В этом было красота и ремесло.
Слева — пухлая подушка у стенки, ковёр с тонким узором плюща под низким столиком. Подушек много: здесь, похоже, собираются на трапезу. На миг я подумала — есть ли у него «особенная» женщина в народе.
Полог откинулся, и вошла… светлая фейри. Лесная. Я моргнула от удивления — она улыбалась, подходя с корзиной на руке. На ней было платье из кожи красного оленя, а на груди, в перевязи, сопел младенец.
— Здравствуй. Ты Джессамин, верно? Я Тесса, пара Безалиэля.
— Да, — ответила я, глядя на неё: тёмная коса до пояса, крошечные острые уши, кончики розовые от холода.
— Ты лесная фейри, правда?
— Да, — рассмеялась она. — Пойдём присядем, — кивнула на мягкий уголок.
Я села на подушку, она устроилась рядом, поставила корзину.
— Сначала — поешь. Я встретила Редвира на выходе: он пробурчал, что ты не ешь ни мяса, ни рыбы.
— Он вообще любит бурчать, — призналась я.
Она улыбнулась:
— Есть такое. Но у меня есть хлеб и сыр. — Она отложила завернутое в муслин: — Солёная рыба. Это я оставлю себе. — Развернула толстую лепёшку светлого хлеба и мягкий белый сыр. — Держи.
Я не стала церемониться и набросилась на еду:
— Спасибо… огромное, — сказала я сквозь жадные укусы.
— На здоровье. У меня ещё мазь — поможет с царапинами.
Малышка шевельнулась и мяукнула.
— Тише, Саралин, — сказала Тесса, оттягивая перевязь, чтобы я могла глянуть: сонные глаза с длинными ресницами, карие с золотом. Кожа светлее, чем у зверо-фейри, волосы тёмные, на голове — два крошечных рожка.
— Она чудесная, — призналась я.
— И неугомонная, — хохотнула Тесса. — Вот, эта паста поможет — быстро затянется и боль утихнет.
Я позволила ей промазать щёку и шею, а сама ела дальше. Я и не понимала, насколько голодна. Корочка хрустела, мякиш был мягкий, сыр — солёный и сливочный.
— Восторг, — промямлила я, запихивая в рот последний кусочек сыра.
— Коз у нас держат ради сыра, — сказала Тесса. — А вот зерно так на севере не вызревает. Меняем у южан. Зато овощи кое-какие растут отлично. Попросим Шеару сварить тебе наваристый суп. Она ведёт гильдию очага.
— Было бы чудесно. Спасибо. — Я вытерла губы тряпицей, в которую был завернут хлеб. — У вас и гильдии есть?
— Конечно. Под каждую важную для общины работу. Каждый из клана учится тому, к чему у него лучше всего лежит душа и что выходит лучше других. Потом вступает в гильдию по выбору.
Я удивилась:
— Каждый решает сам? Лорд клана не назначает?
— Лорд Редвир? — она рассмеялась. — Нет, он к таким делам не притрагивается. Откуда ему знать, что у кого на сердце?
Мне это едва укладывалось в голове.
— Есть, конечно, и праздник — посвящение, — добавила она, заметив моё смятение. — Когда кто-то в своей гильдии доходит до мастерства.
В Мородоне отец обговаривал всё с главами каменщиков и прочих гильдий — что строить дальше: храм, мост или очередную виллу. Гильдии у нас тоже есть — ремесло и торговля. Но назначал в них всегда он. А хорошие места зависели от верности дому и от дани короне.
— Непривычно слышать, что у вас есть выбор. У нас всё иначе.
— Я тоже не из деревни, где все за всех стоят, — мягко улыбнулась она. — Если тебе от этого легче. Но тут, в Ванглосе, мы в целом живём в ладу.
— В целом? — уточнила я.
— Зверо-фейри — народ горячий. Случаются всплески.
— Например, когда в лагерь заявляется чужая фейри?
Она рассмеялась:
— Когда я пришла — да, волны были. — Поцеловала дочку в лоб. — Но со временем все приняли.
Я вернула ей баночку мази:
— Я могу помочь Шеаре. Немного научилась стряпать, пока работала в трактире в Пограничье.
Гораздо большему, чем меня учили дома. Принцессе «не положено» готовить. Ни вообще чему-то дельному учиться.
Тесса всмотрелась:
— Ты жила в Пограничье? Это далеко от скалд-фейри.
Я кивнула:
— Да. — Больше добавлять не стала. Чувствовала: на совете придётся сказать больше, чем хочется, чтобы меня оставили. Но пока я не была к этому готова. — А ты как оказалась здесь?
— История шумная, — улыбнулась она и протянула кожаную флягу. — Отец держал трактир у нашего клана лесных фейри. Мы жили в Мирковирском лесу, но лорд увёл нас дальше на северо-запад, когда война призрачных с лунными подошла слишком близко.
— Лорд повёл вас прочь из дома во время войны? — рискованно. И похоже на трусость.
— Он хотел вовсе уйти от боя, — вздохнула она. — В итоге бросил нас, и клан редел. Сильные стали уходить кто в Мирковир, кто искать спокойнее место. Мы жили в землях Нортгалла, у Пограничья. Потом заболел отец, и я знала: если он умрёт, мы с сестрой останемся одни. Я пошла ночью в лес за травами — сбить жар. С травами я всегда дружила. Но той ночью в лесу я встретила Безалиэля.
Она порозовела — я сразу поняла: встреча была не рядовая.
— С тех пор я с его кланом.
— А твоя сестра? Она здесь?
— Нет. Нашла свой путь. Живёт в Гадлизели со своим жрецом теневых фейри.
— Что? — я была искренне ошарашена. — Прости мою неосведомлённость, но я никогда не слышала, чтобы светлая фейри жила с парой-зверо-фейри, или — чтобы существовал жрец теневых фейри.
В трактире Халдека я видела, как приходят и уходят теневые священники. Интересно, не из них ли её пара.
— В мире много нового, — признала Тесса. — Есть доброе. Есть и не очень. — Она