Адуанское поражение Италии сразу прекратило войну. Просто по той причине, что Менелику более было не с кем воевать. Пожалуй, можно упрекнуть негуса в том, что он недобил итальянцев в Эритрее, не сбросил их в море.
У Италии не было сил вести войну дальше, у эфиопов не было желания. Поэтому уже в октябре 1896 года в Энтото (Аддис-Абебе) был заключен мирный договор. Король Италии признавал суверенитет Эфиопии и аннулировал «ту самую» статью 17 Уччиальского договора, с которой, собственно говоря, все и началось. В ответ негус Менелик II признавал Эритрею итальянской колонией, а Италия платила ему контрибуцию!
Пикантная деталь: незадолго до заключения договора итальянцы задержали в Красном море голландский корабль Doelwyck. Его грузом были: 30 тысяч винтовок, 5 млн патронов и 5 тысяч сабель. Отправитель и получатель груза обозначены не были, как и не было ответа на вопрос, могут ли власти Италии после окончания войны задерживать судно, которое они подозревают в доставке оружия своему противнику. Но как бы то ни было, в мирном договоре между Римом и негусом был и пункт о возврате груза судна Doelwyck… [216]
Стоит отметить, что негус прекрасно понимал, кому, кроме своих солдат, он обязан победой и сохранением суверенитета. Возвращение армии Менелика в столицу почти совпало с коронацией Николая II, той самой, с давкой на Ходынке. Так вот, в качестве подарка и жеста доброй воли эфиопский император решил отпустить под честное слово более не воевать против Абиссинии всех 42 пленных итальянских офицеров во главе с генералом Альбертоне. Николай Степанович Леонтьев лично пришел сообщить им радостную новость, однако, к его удивлению, все офицеры отказались дать такое обещание, пояснив, что это противоречит их присяге и уставу. В итоге Леонтьев уехал в Европу, привезя только солдат. Уехал по распоряжению Менелика. Заданий было несколько: слона привезти русскому царю, а в Италию — пленных, где и провести переговоры. Было среди поручений эфиопского императора и поручение к турецкому султану. Полагаю, что перечень таких «заданий» открывает нам степень влияния Леонтьева на Менелика и благодарность императора своему русскому помощнику. Перед отъездом Николая Степановича все итальянские офицеры пришли попрощаться с ним, высказать ему слова благодарности [217].
Император Менелик был настолько благодарен Леонтьеву за одержанную победу, что даже пожаловал ему графский титул, впервые созданный в Абиссинии! Специально для Николая Степановича — граф Абай.
Леонтьев мыслил глобальными категориями. В замечаниях на вышедшую в 1896 году брошюру своего бывшего спутника К. С. Звягина «Очерк современной Абиссинии…» Леонтьев писал: «Вооружите Абиссинию и толкните ее в какую хотите сторону — она разгромит все, что у нее окажется на дороге, даже Индию и Австралию, если перевести туда ее войска. Будучи… волею судеб расположенной к России, Эфиопия является для нас драгоценнейшей союзницей, которою грех пренебрегать. Кто вооружит Абиссинию и заручится ее дружбою, может считаться вершителем судеб Африки…» [218]
Планы были огромны — как и могущество тогдашней Российской империи. Казалось, русские нашли точку входа в Африку. Причем без угнетения, без грабежа, без всего того, что несли африканцам все остальные «цивилизованные европейцы». Леонтьев объяснил негусу то, что тот понимал и сам: Эфиопия не имеет выхода в море, его заняли итальянцы. Только Россия сможет решить эту задачу, попутно решив и свою — получить порт и базу на африканском побережье. «Летом 1896 года он (Леонтьев. — Примеч. авт.) убедил эфиопского монарха направить в Петербург специального посланца, чтобы просить русское правительство оказать Эфиопии дипломатическое содействие в приобретении Рахейта на Красном море для обустройства порта» [219]. Николай II поручил проработать вопрос, и русская канонерская лодка «Запорожец» провела исследования фарватера бухты и побережья. Бухта была признана негодной для создания в ней порта, но главным стали возможные дипломатические трудности, которых испугались в Петербурге.
Тем не менее в 1897 году Российская империя официально установила дипломатические отношения с Абиссинской империей, посланником в Энтото в сентябре этого года был назначен П. М. Власов. Летом того же 1897 года Менелик II назначил Леонтьева генерал-губернатором экваториальных провинций Эфиопии, присвоив ему высшее воинское звание «деджазмеги». После победы над колонизаторами опасность новой попытки завоевать Абиссинию могла быть устранена лишь созданием сильных вооруженных сил. Николай Степанович Леонтьев занимается созданием у негуса современной армии. За образец берется русская армия. В феврале 1899 года Леонтьев сформировал первый батальон, организованный по стандартам русских вооруженных сил.
Николай Степанович помогает негусу укреплять государство, что в тот момент однозначно увязывалось с расширением его территории. Граф Абай не только создает новые вооруженные силы Абиссинии, но и руководит одной из экспедиций к озеру Рудольфа, в глухую и неизведанную часть владений императора Менелика. В этом походе, помимо 2 тысяч «новых» эфиопских солдат, участвовали и русские военные советники. Леонтьев продолжал оставаться в Эфиопии и быть одним из приближенных негуса до самого начала Русско-японской войны. А это значит, что Эфиопия стала для России «окном в Африку», но дальнейшие события большой геополитики перечеркнули все усилия наших спецагентов, военных и дипломатов. Россия, скоро втянутая в Русско-японскую войну потерпела ряд поражений, но самым страшным ударом оказалась внутренняя смута, которую на английские деньги творили в нашей стране революционные партии под командованием атташе японской разведки полковника Мотодзиро Акаси. В 1907 году Николай II совершил страшную ошибку: он вступил в союз со злейшими врагами России — англичанами. В свете чего Петербург свернул активность на многих геополитических направлениях. Африка, и Эфиопия в частности, оказалась в их числе.
Но это уже совсем иная история. А наш герой был верным слугой Отечества до самого конца. Когда Япония напала на Россию, Леонтьев вернулся и принимал активное участие в боевых действиях, командуя разведкой одного из полков Кубанского казачьего войска. Спустя пять лет после окончания Русско-японской войны — в 1910 году — Николай Степанович Леонтьев умер в Париже.
Где его могила — сейчас неизвестно…
Глава 6
Петр Степанович Котляревский — забытый Суворов Кавказа
Как боевой генерал он занимает одно из первых мест среди всех военных деятелей XIX века.
Идущему