Минут через двадцать снова ожил канал связи:
— Командир, — голос Дениса стал каким-то… осторожным. — Мы всё прочитали. Или почти всё. Если честно, у меня ощущение, что ты там вляпался во что-то ещё более масштабное, чем наша революция.
— Есть немного, — согласился я.
Пауза.
— Мы решили так, — продолжил он. — Высылать к вам целую роту я не буду, чтобы не нервировать твоих новых… друзей. Отправим один десантный бот, без искина, в режиме тупого железа. Пилот — живой, ручное управление, автопилот снимем. Забираем всех четверых на борт. Уже по пути обсудим, как нам дальше не помереть героически.
— Принято, — ответил я. — Но сразу предупреждаю: вид у меня сейчас… специфический. Симбиот ещё адаптируется и иногда сам реагирует на то, что он считает угрозой для меня. Атаковать он не будет, но защитные функции подразумевают под собой его активацию.
— Командир, — устало сказал Денис. — После того, как я прочитал, что у тебя теперь под командованием армия местной нечисти, у меня планка нормы сдвинулась километров на десять. Так что прилетай хоть в виде осьминога, главное — живым.
Связь отключилась.
Я поднялся, встряхнул плечами.
— Ну что, — сказал я. — Нас забирают.
— О, наконец-то! — оживился Заг. — Жрать! Спать! И, возможно, даже душ!
— Если тебя туда пустят, — заметила Кира. — Ты посмотри на него: половина комбинезона в крови, половина в слизи, на остальной половине непонятно что.
— Это всё погибшие враги, — гордо ответил Заг. — Я их ношу как ордена.
Я посмотрел на тёмную линию горизонта. Дал в сеть короткий приказ: режим наблюдения, не приближаться к зоне посадки, не проявлять активность в радиусе двадцати километров. Планета послушно «просела» в нужном месте — биоформы начали расползаться прочь, оставляя вокруг острова широкое кольцо пустоты.
Тест. Маленький, но важный. Сеть выполнила приказ идеально.
Десантный бот вошёл в атмосферу, как падающая звезда. Сначала — тонкая светящаяся линия. Потом — раскрывшийся цветок плазмы. Он не включал ни один лишний маяк, шёл на оптике и инерциалке, как в старые времена, когда корабли водили по звёздам и по стрелкам механических приборов.
Я узнал пилота — не напрямую, через сеть, а по тому, как он ругался в открытом канале:
— … если мы разложимся на молекулы, я лично вернусь призраком и прибью того, кто заставил меня лететь на корыте без навигации!
— Это, кажется, Руслан, — ухмыльнулась Кира. — Живой, значит.
Бот сел на крохотный пляж острова с первого же захода. Жёстко, с пробуксовкой опор, с визгом раскалённого металла по шлаку, но без взрыва — уже успех.
Люк откинулся. На трап вышел десантник в стандартном штурмовом комплексе и навёл на нас ствол.
— Лицом к боту! Руки за голову! Опознавательный протокол — третья форма! — отрапортовал он автоматически.
Кира тяжело выдохнула.
— Охренеть встреча…
— Да всё нормально, — буркнул Заг. — По инструкции.
Я поднял руки, чтобы не осложнять парню жизнь. Потом вспомнил, как выгляжу со стороны. Пилота можно было понять. Симбиот при посадке бота принял его за потенциальную угрозу и покрыл моё тело живой бронёй. Биокостюм, возникший на мне выглядел… не по-земному. Тёмный, слабо переливающийся, без привычных швов и бронепластин. Там, где у обычного штурмового комплекса выступали блоки усиления, у моего скафандра были гладкие, живые линии. В районе груди — пульсирующая структура, похожая на сердечную мышцу, над виском — тонкая сеть светящихся нитей.
— Спокойно, боец, — сказал я. — Это я и есть. Командир.
— Подтверждаю, — подал голос Баха. — Биометрия совпадает, голосовой отпечаток тоже. Остальное… ну, есть некоторые модификации.
— «Некоторые», — пробормотала Кира. — Да он теперь ходячий аллергент для всех медиков линкора.
Пилот колебался ещё пару секунд, потом всё же опустил ствол.
— Приказ — доставить вас на борт. Всех. — Он посмотрел на меня через визор. — И желательно живыми.
— Постараемся соответствовать, — кивнул я.
Внутри бота было тесно, как в консервной банке. Он был забит боеприпасами и снаряжением. Видимо Денис сделал это на всякий случай, если вдруг бот останется на планете и нам или пилоту придётся снова вести бой. Мой начальник штаба предусмотрел и такой исход полёта.
Мы расселись по ложементам, закрепились. Снаружи люк закрылся, загудели приводы. Я чувствовал, как металл машины вибрирует, как нагревается обшивка, как работают сервоприводы. И одновременно — как под нами отступает планета, как биоформы расползаются, уступая путь.
Скафандр принялся за новую серию тестов сам, даже без моего прямого приказа. Он анализировал конструкционные материалы бота, сравнивал уровни излучения, проверял состав воздуха. Я видел это всё, как вторую, накладываемую сверху реальность: спектральные диаграммы, потоки данных, внутреннюю карту машины. И внезапно понял ещё одну вещь.
— Он не просто усиливает меня физически, — пробормотал я. — У него работает и информационная защита, а ещё он сукин сын учится!
— В смысле? — насторожился Баха.
— В прямом, — ответил я. — Скафандр сейчас строит модель взаимодействия с любым железом людей. Как подключаться, как фильтровать протоколы, как блокировать чужой код. И он помнит сигнатуры СОЛМО! Вот сейчас в данный момент он их ищет в боте! По факту, у нас под рукой мобильный фильтр и межсетевой экран биологического типа.
Баха замолчал. Потом очень тихо сказал:
— Если это правда, мы сможем работать с любыми искинами, не опасаясь заражения. Даже с теми, где чужой код уже сидит. Ты сможешь… вырезать его.
— Возможно, — сказал я. — Но это надо проверять очень осторожно.
— Командир, — подал голос Заг. — Можно мы сперва пожрём и поспим, а уже потом спасём галактику?
— Попробуем совместить, — пообещал я. — Пока вы будете жрать, я спасу кусочек.
Когда бот вошёл в ангар «Земли», я на секунду просто закрыл глаза. Запах. Шум. Вибрация пола. Родной, до боли знакомый фон.
Биокостюм на долю секунды напрягся, словно не узнал окружающую среду. Металл, пластик, композит, реконструированные после последнего побоища конструкции. Для него это было чужое, мёртвое. Не органика. Не сеть. И тут же — мягкий, почти незаметный «щелчок» адаптации. «Новый театр боевых действий. Новое окружение. Интеграция запрещена. Режим наблюдения» — всплыло на периферии сознания.
Я усмехнулся.
— Молодец, — шепнул я себе под нос. — Учишься.
Люк