А потом стал произносить другие заклинания, переплетая их с движениями рук над телом Вильяма. Я надеялась… всем сердцем надеялась, что это заклинания обезболивания и лечения.
Потом Дарклэй встал. Взял Вильяма на руки. Перед этим… он передал мне своё оружие.
Господи. Оно было таким тяжелым.
Тут к нам подбежали полицейские. Кто-то из очевидцев, видимо, вызвал их. И вдруг… Дарклэй начал отдавать им приказы.
Короткие, рубленые, точные команды звучали так уверенно, что у меня чуть не отвисла челюсть.
И — о, боги.
Они его слушались.
Словно он и вправду — капитан полиции. А может… и не «словно». А и правда.
Он был невероятен.
Сдержанный, властный. Его строгость не была жестокой — она исходила из опыта и силы.
Он произносил приказы с такой выверенной холодностью, что я невольно распрямила спину и открыла рот, не в силах отвести взгляд.
— Всех — в казематы. Для последующего допроса, — чётко произнёс Дарклэй, не повышая голоса.
Полицейские подчинились.
А потом Дарклэй обернулся ко мне.
Словно не прошло и секунды с того момента, как он командовал пятью полицейскими.
— Не отставай. Здесь недалеко живёт целитель. — бросил он.
Мы побежали.
И правда, за углом оказался особняк. Дарклэй магическим жестом разблокировал калитку. Мы вбежали на крыльцо.
В это же мгновение распахнулась дверь. На пороге стоял дворецкий.
— Позови господина Брасса. Срочно.
— Да, конечно, лорд. — слуга исчез в глубине дома, но прежде указал, куда отнести Вильяма.
Рядом с кабинетом целителя была приёмная. Дарклэй уложил Вильяма на кушетку. Скоро пришёл господин Брасс — пожилой мужчинами с серыми глазами. Без слов он взялся за дело.
Он занялся лечением, начал работать над ранами. А меня Дарклэй взял за руку и, не говоря ни слова, вывел в сторону кабинета. Там он плотно закрыл за нами дверь.
Я замерла, словно мышь перед удавом. Сердце стучало.
— Рассказывай. — сказал он глухо.
Глава 29
А я… я не знала, с чего начинать.
Что сказать? Что на меня постоянно открывается охота? Что меня либо хотят убить, либо поиметь?
Что я устала от чувства, будто живу в чужом теле, в чужом мире, и каждый новый день — не подарок, а испытание?
Я всё ещё сжимала тяжелый меч Дарклэя.
Я расставила ноги на ширине плеч.
— Я буду защищаться, — прорычала я, срываясь на истерику. Подняла меч перед собой и сжала его двумя руками.
Кажется, мне действительно удалось удивить дракона.
Он чуть приподнял бровь, сложил руки на груди и усмехнулся, будто это было что-то… милое.
— Никогда не замечал за своей супругой порывов к убийству.
— Ну, с чего-то же надо начинать в этой жизни, — язвительно бросила я, хотя внутри дрожала так, что зубы могли застучать.
Он продолжал давить. Его аура. Его сила. Его магия расползалась по комнате, окутывая, стягивая, обволакивая.
Я чувствовала её физически.
И бедро, тот самый старый ожог, снова ныл, будто отзываясь на его приближение.
— Расскажи, что произошло, — спокойно, но твёрдо сказал бывший муж.
Что мне рассказать? Что какой-то моральный урод, наделённый властью, деньгами и привычкой безнаказанности, решил затащить меня в карету и сделать с моим телом то, на что у него не было ни права, ни совести?
— Что именно я должна рассказать? Что какой-то мерзавец решил, что я вещь? — выдохнула я. — Что я просто удобная кукла, которую можно взять, когда вздумается?
— Ты знаешь, кто это был?
— Нет, я что, всех уродов в лицо должна знать? — Я вздохнула, сжав кулаки. — Но я смогу его нарисовать.
Он замер на миг, чуть приподняв бровь.
— Нарисовать? — повторил Дарклэй, явно удивлённый. — Через твои наброски, надеюсь, нам удастся что-то выяснить.
Он подошёл к столу, взял чистый лист, карандаш, и протянул мне:
— Рисуй.
Я не отпустила меч.
По-прежнему сжимала его в руках. Дракон заметил это, нахмурился, но не настаивал. Только проговорил:
— Осторожно. Сама не напорись. Целитель сейчас с Вильямом, — добавил он уже жёстче. — Он спасает его жизнь. Не добавляй ему работы.
Медленно выдохнула. Опустила клинок — осторожно, почти с сожалением — и потащила его к столу, скребя концом по мрамору.
Устроилась в кресле целителя.
Придвинула лист к себе. Меч положила рядом. Пусть стоит тут, пусть будет при мне. С ним… не так страшно сидеть с драконом в одной комнате.
Взяла карандаш и начала рисовать по памяти.
Каждую линию, каждый изгиб лица того мерзавца, что решил, будто имеет право.
Я любила рисовать. И умела.
Рука двигалась уверенно. Штрих за штрихом — и вскоре на бумаге проступил портрет.
Я так сосредоточилась, что забыла о присутствии Дарклэя.
Но он никуда не ушёл. Он стоял напротив — не сел, не отступил.
Он нависал с другой стороны стола. Ладони упёр в столешницу, взгляд… не отрывал. Следил за каждым движением, за каждым штрихом.
И дышал. Тяжело. Глубоко.
Я подняла глаза.
Он прожигал меня взглядом.
А ещё… ловил запах.
Запах моей кожи.
Я покраснела.
Кажется, даже корни волос вспыхнули алым.
Но не отвела взгляда.
— Держи, — тихо сказала я и передала ему портрет.
Он не взял его сразу.
Будто был где-то в другом месте, в других мыслях.
Затем посмотрел. Лицо его изменилось.
Он нахмурился. Очень сильно.
И тогда я поняла — он узнал. Он знает, кто перед ним.
— Я разберусь, — произнёс он глухо. — Но ты... больше не гуляй ночью. Никогда.
В его голосе было нечто большее, чем приказ.
Это была просьба.
С радостью его послушаюсь.
И даже язвить не хотелось, что он мне — почти бывший муж и формально уже не имеет права мне указывать. Потому что… я и правда была беспечная дура.
Думала, что успела убежать от проблем. А эти проблемы, как оказалось, просто шли по пятам.
Дверь кабинета резко распахнулась.
Вошёл целитель. Он выглядел измотанным. Поправил на себе очки, вытер платком пот со лба. Я встала из-за стола, где до этого сидела. Меч Дарклэя прихватила с собой, и отступила в сторону, прислонив клинок к стене.
Целитель буквально рухнул на сиденье. Видно было, что потратил он много сил.
— С мальчиком всё будет хорошо, — выдохнул он. — Но его нужно оставить здесь. Хотя бы на пару дней. Пусть приходит в себя под