Тут поймал себя на том, что, то и дело поглядывая на часы, жду… Жду стука в дверь и робкой улыбки, когда она, толкая плечом дверь, ловко войдет в комнату с подносом…
Это раздражающее чувство, словно чего-то сильно не хватает, душит и раздражает, словно зубами впиваясь в мою грудь. Я позвонил в колокольчик и попросил служанку принести чай. Через пять минут мой приказ исполнили. Однако это не принесло никакого удовлетворения. Я же сказал, как надо его заварить! А она вновь все напутала!
С раздражением отодвинул от себя полную чашку и приказал все унести.
Всегда хладнокровный, всегда рациональный, все рассчитывающий наперед, я не мог принять излишне эмоциональные изменения в себе и полноценно осознать все, что пережил за это время.
Было бы куда более понятно и логически обоснованно, если бы я, вместо раздражения неловко заваренным чаем, хладнокровно продумывал нанесение ответного удара, как осуществить месть Темным, чтобы вернуться победителем. Но сидеть и мечтать о том, что ко мне зайдет та самая нахалка с подносом, на котором дымится правильно заваренный чай и лежат пирожные?!
Это ненормально. Все это я понимал, но только умом.
Ведь, столкнувшись с ней в коридоре перед входом в покои учениц и отчаянно желая остановить, чуть было не схватил Айонель за руку, чтобы расспросить о случившемся в лабиринте. И, видимо, выдал себя жестом или мимикой. Она взглянула на меня с мимолетным удивлением и, отстраненным кивком поприветствовав незнакомого учителя, прошла по коридору дальше.
Слова встали комом в горле, я только молча смотрел ей вслед.
Сейчас поймал себя на том, что уже дюжину раз перечитываю одну и ту же строчку в свитке, с тяжелым вздохом скатал его и бросил на стол.
Что теперь делать? Все мои цели сбились, в голове хаос, в душе разброд…
Желая разобраться и понять, что делать дальше, невидяще всматривался в огонь, размышляя дальше.
Больше всего мне хотелось вернуть себе утерянное душевное равновесие. Но возможно ли это теперь? Когда мой мир поменял полюса?
Я учился, копил знания, при этом прятался от всего, что могло отвлечь от учебы. Падал во тьму в течение столетий, отдав целую жизни и ради чего?! Пустоты! В этом мире я знаю больше всех, имею золота и власти больше всех, могу изменить все управление мира в мгновение ока… и не имею ничего действительно для меня важного!
У меня не осталось ничего, кроме праха истлевших желаний.
Давно, в далекой юности, я имел огромные гаремы, из любопытства пытался понять, почему смертные так ценят телесные утехи и что столь ценное в них находят. По причине подобного любопытства я собрал сильнейших воинов и создал лучшие в мире войска, которые не знали преград, но позже, разочаровавшись, распустил их, как и гаремных красавиц.
Создал магических защитников, которых никто не смог превозмочь, но уничтожил их, так как той защиты сокровищниц, что у меня была, мне с лихвой хватало.
Весь мир опутала сеть из моих рабов на крови, вышколенных и отлично подготовленных к любой работе. По первому желанию я могу уничтожить Райдера, Дубовика или Таниеля, собрать армию лучших боевых магов или, дабы развлечься, устроить в драконьей империи переворот.
И что? И ничего… я ничего из этого не хочу.
Меня неделю истязала кучка полудохлых пережитков прошлого, а на помощь пришел давний враг, посланница Светлых. Я сижу тут в одиночестве, хотя хочу выпить нормального чаю в компании своей ученицы.
Да, единственной ученицы, единственного создания, кроме моих собак, по которому я откровенно скучаю. И хочу видеть рядом с собой!
Я устало откинул голову на спинку кресла, думая о том, что делать дальше.
Тут, откуда ни возьмись, на меня кинулась огромная лохматая собака, из тех пород, что пасут овец на склонах гор в людской Лазури.
Не успев предпринять ничего иного, я ударил по ней парализующей магией, но взбешенного пса это не остановило.
Как он мог попасть сюда, за закрытые двери учительского корпуса?
Отбиваясь уже куда более серьезной магией от непробиваемой собаки, я пытался увернуться, но животина вцепилась мне в ногу… Хлынула кровь. Из горла вырвался сдавленный хрип.
Ни драконий огонь, ни эльфийская, ни людская магии не помогли остановить ее.
Псина, вырвав кусок из икроножной мышцы, отпустила меня и человеческим голосом насмешливо произнесла:
— Ты решил, что смог избавиться от нас, сдружившись со Светлыми?.. Ну-ну… — и злорадно засмеялась. Вдруг все исчезло. Ни крови, ни ран, хотя нога болела, как искусанная по-настоящему. Только шкура горного тигра, раньше лежавшая перед креслом, а теперь полностью сожженная драконьим огнем, напоминала о случившемся.
Я взял колокольчик, вызвал прислугу и приказал все убрать.
Не имея склонности к визионерству*, я понимал, что темные нашли меня здесь. И что теперь, вцепившись в добычу клыками, в покое не оставят. Тем более, они в курсе, что драконница рядом.
*Визионерство—склонность к галлюцинациям, видениям мистического характера.
Пока вызванные эльфийки убирали, я пережил еще одно нападение темных, теперь под потолком кружил неестественно крупный ворон, который садился мне на лицо и пытался выклевать глаза. Но вместо попытки отбить атаку из-за свидетелей пришлось, вцепившись в подлокотники, неподвижно сидеть. Я стиснул зубы и невозмутимо выдержал боль, не подав вида при служанках…
Пытки продолжались.
Айонель
И вот это свершилось! Я осталась одна.
Проводила расстроенных родителей из академии и принялась обживаться, полная надежд и радостных предвкушений. Лео и Дик где-то рядом! Значит, скоро будет весело!
Покои в ученическом корпусе, которые подобрала и обустроила мама, были обставлены со всевозможной роскошью. У самой дальней стены стояла огромная высокая кровать с пологом, усыпанная шелковыми подушками, на ней легко могли поместиться семеро. В стене напротив был устроен небольшой, выложенный светлым камнем камин, укрытый красивыми решетками с мраморными вставками. Перед ним стояла шикарная мягкая мебель, обитая бордовым бархатом.
У входа, в углу, находился стол для еды, с прибитыми рядом красивыми полочками. На них стояла красивая посуда на четыре персоны. Чуть дальше располагалась дверь, в ванную и гардеробную, огороженная живописной ширмой с тонким рисунком.
Между двумя высокими арочными окнами поместился стол, по бокам которого расположились книжный шкаф, шкаф для минералов и прочих нужных в обучении веществ, который единственный был более-менее свободен. Все остальные мама заполнила.
И, конечно, здесь все было самое-самое, как подобает папиной дочери. Еще мне «на всякий случай» оставили сундук с