— Если тебе нравятся такие игры, — отвечает он с насмешкой. Кажется, я его забавляю.
— Нет, — морщусь.
— Это хорошо, что у тебя есть характер, — кивает он. — Но, будь добра, запомни – я твой хозяин. Ты должна быть послушной.
— Рабство отменили, если вы не в курсе.
— Не переживай, тебе понравится. Нас ждет много увлекательных приключений.
Я холодею от ужаса. То есть это не разовая акция? Меня приобрели в долгосрочную аренду?
— Что за приключения? — спрашиваю зачем-то.
— Например, такое, — хрипло отвечает Раиль и кладет руку на мой затылок. — Не переживай, я позаботился о том, чтобы ты расслабилась.
Я знаю, что за этим последует, и вся сжимаюсь, будто в ожидании удара. Жду грубости, боли, чего-то ужасно, но прикосновение губ Раиля к моим оказывается неожиданно мягким. Он пробует меня на вкус, а еще явно не хочет спугнуть.
До меня не сразу доходит смысл его последних слов. Но какая-то часть моего разума еще функционирует. Ей-то и соображаю – он что-то подмешал в воду! Не обязательно открывать крышку, можно шприцом.
Вряд ли сделал это лично, но мне от этого нелегче. Теперь понятно, почему я будто пьяная. А еще откуда взялась эта волна возбуждения в моем теле.
Язык Раиля проникает в мой рот. Сначала осторожно, потом все более жадно. Поцелуй из нежного становится страстным, таким горячим, что обжигает мне губы.
Раиль задыхается, становится требовательным, даже жестким. Притягивает меня к себе ближе, вжимается в меня, и я ощущаю, насколько он возбужден.
Одной рукой он по-прежнему держит мою голову, вторая скользит вверх по моим ногам, задирая юбку сарафана. Большой палец гладит внутреннюю сторону бедра. Легкое ненавязчивое движение, но у меня от него бегут мурашки.
Он заставляет меня откликаться, а может, это вещество в моей крови. И от этого еще хуже. В его руках я словно заводная кукла. Он знает, на какие кнопочки жать, чтобы я делала то, что он хочет. Надавит здесь, и я станцую. Нажмет туда, и я заведусь.
Раилю удается подчинить если не меня, то мое тело. Он вызывает в нем томление, сладкую дрожь предвкушения чего-то доселе незнакомого. Наверное, эта часть досталась мне от первобытной самки. Я ненавижу себя за то, что поддаюсь ему. Но на этом поле боя – он опытный боец, а я – новобранец.
В конце концов, его пальцы добираются до самого чувствительного места на моем теле. Они давят, скользят и растирают, а я хватаю воздух раскрытым ртом, едва сдерживая стоны. Внизу живота разливается сладкая боль. И вот уже я содрогаюсь от волн наслаждения, что прокатываются по моему телу.
В этой агонии наслаждения я ненадолго теряю связь с миром, и Раэль этим пользуется. Не дав мне опомниться и прийти в себя, он делает меня своей. Прямо на столе. Берет меня без тени сомнения.
Удовольствие сменяется резкой болью, когда я становлюсь женщиной. Я дергаюсь и всхлипываю.
— Расслабься, — шепчет он мне на ухо. — Впусти меня…
Как будто у меня есть выбор. Как будто я здесь что-то решаю. Как будто он не сделает со мной все, что пожелает даже без моего согласия.
Раиль
Все вышло не так, как планировал. Я не хотел торопиться, собирался быть терпеливым, но едва вижу ее в этом сером интернатовском сарафане, как самоконтроль летит к чертям.
Я прислал платье, чтобы она переоделась и выглядела, как мне нравится. Не надела, ослушалась. Но, черт, так даже лучше. Есть что-то пикантное в этой игре в недотрогу. Она сама это придумала? Затейница.
Радует, что помимо голоса и внешности, у девушки есть характер. Безвольные послушные куклы давно меня не заводят. Хищник быстро теряет интерес к легкой добыче. А с этой явно придется повозиться.
Я хотел подождать, растянуть вступление. Не брать ее сразу, уж точно не в гостиной и не на столе. В прелюдии тоже есть особое удовольствие, когда ты только предвкушаешь грядущее наслаждение. Но с недотрогой невозможно было удержаться.
Эти ее дрожащие ресницы, приоткрытые полные губы. То, как она дышит, и ткань сарафана натягивается, плотнее обтягивая грудь. Я завожусь с полоборота. Пару минут с ней наедине в комнате, и я на пределе. Еще немного – и как прыщавый подросток, спущу от одного прикосновения к девушке. Как тут быть терпеливым и осторожным?
Интернат давно прославился поставщиком доступных и на все согласных девушек. Поэтому я не верю ее страху. Все это игра. Попытка сильнее заинтересовать меня. Наверняка ее директриса натаскала. Она в курсе, что я не люблю доступных.
И то, как она неумело целуется, конечно, тоже притворство. Я быстро убеждаюсь в своей правоте. Едва моя рука скользит вверх по ее бедру, как с ее губ срывается стон. И после этого она будет уверять, что против? Да кто ж в это поверит.
Окончательно убеждаясь, что девушка только притворяется недотрогой, я смелею. Уже не сдерживаю себя, отпускаю внутреннего зверя на волю. Мои прикосновения становятся более жадными, а из движений уходит нежность. Я уже не прошу, я беру свое.
Все происходит быстро и не по моему сценарию. Меня просто накрывает лавина желания, с которой я не могу бороться. В итоге беру девушку прямо там, на столе. Резко врываюсь в нее, сразу заполняя до отказа.
Ее вскрик оглушает на миг. Вдруг понимаю, что это не игра, не притворство. То, какая она тугая, как неохотно пускает меня в себя – физиологию не сымитировать. Запоздало осознаю, что мне, в самом деле, досталась невинная. Но остановиться уже не могу. Тем более, после такого открытия.
Мысль, что я у нее первый, делает удовольствия в сотни раз слаще. Буквально выводит его на новую запредельную высоту. И я взрываюсь, рыча и окончательно теряя над собой контроль.
В итоге девушка не выдерживает мой напор. Она отключается прямо на столе. Такого со мной еще не было – чтобы партнерша потеряла сознание во время близости.
Привожу себя в порядок, беру ее осторожно на руки и выношу из гостиной. Я велел приготовить ей гостевую комнату. Думал, она поспит эту ночь там, а утром отправлю ее обратно.
Но теперь понимаю – нет, я ее не отдам. Будет жить здесь, со мной. Хочу всегда иметь доступ к ее телу. А еще быть уверенным, что никто другой, ни один придурок не коснется ее. Эта малышка только моя. Я стал ее первым мужчиной и буду единственным до тех пор, пока сам этого хочу. Надоест – отпущу. Но, чую, случится это ох как не скоро.
Захожу в спальню и опускаю ее на кровать. Девушка все еще без сознания. Осторожно убираю прядь с ее лица. Ее ресницы дрожат. Кажется, вот-вот очнется.
Я ведь так и не спросил ее имя. Завтра первым же делом исправлю свой промах.
В заднем кармане брюк вибрирует сотовый. В столь позднее время звонят исключительно по делу. Черт, как не хочется ее оставлять. Но приходится.
Уходя, плотно закрываю дверь. На секунду останавливаюсь, раздумывая, а затем поворачиваю замок, запирая девушку в спальне. Хочу быть точно уверен, что она никуда не денется.
Спускаясь в кабинет, чувствую себя драконом, чахнущим над сокровищем.
— Моя прелесть, — смеюсь над собственной повернутостью.
Дожил, Алаев. Осталось только свихнуться на какой-то девчонке. Ничего, я знаю, как лечить подобные симптомы. Рано или поздно наиграюсь, как и всеми, кто был до нее. Ни на секунду не позволяю себе думать, что эта девушка может стать для меня важной. Это первая и главная ошибка, которую я допускаю с ней.
Ася
Прихожу в себя у мужчины на руках. Он куда-то несет меня. В голове вата, мысли путаются. Мне нужно время, чтобы осмыслить произошедшее. Поэтому когда он кладет меня на кровать, я притворяюсь, будто все еще без сознания. Вдруг повезет, и от меня отстанут?
Меня спасает звонок мобильного. Обожаю современные технологии! Они достанут нас, где угодно.
Раиль медлит. Он не хочет уходить, я это чувствую. Дотрагивается до моего лица, убирая локон. Такое нежное прикосновение. Даже не верится, что это он. Несколько минут назад в гостиной он был совсем другим – жестким и требовательным.