Просыпаюсь, как от толчка. Сразу резко сажусь, оглядываюсь. Никого. Если так дальше пойдет, стану параноиком.
За окном светло. Я проспала всю ночь, никто не приходил, аж не верится. Но на этом хорошие новости заканчиваются.
Пока я спала, сохнувший в ванной сарафан исчез. Подозреваю, его забрала надзирательница и выкинула, чтобы у меня не было другого варианта, как надеть выбранное ею платье.
Я смотрю на него с ненавистью. Наряд, конечно, ни в чем не виноват, но сам факт очередного давления на меня дико бесит. Можно плюнуть и остаться в нижнем белье, но вдруг придет Раиль? Это как перед голодным зверем трясти мясной вырезкой. Не сложно угадать последствия.
Нет уж, лучше платье. Будем считать у нас с надзирательницей один:один.
Молочного цвета ткань приятно льнет к телу, охлаждая кожу. Я никогда не носила таких дорогих вещей. Не буду отрицать, мне нравится, как платье сидит, подчеркивая фигуру. Когда-нибудь у меня обязательно будет много дорогих нарядов. Но я их куплю себе сама!
До обеда меня никто не трогает. Еду приносит надзирательница и хмыкает при виде меня в платье, но ничего не говорит. Уходя, сообщает:
— В три часа придут гости, будь готова.
Я только плечом дергаю. Не хватает еще с ней спорить. Нет, на нее я свои силы тратить не буду, приберегу их для Раиля. Наверняка он сам придет за мной.
Я как в воду глядела. Действительно приходит, за полчаса до назначенного часа. Видит меня в платье и застывает. У меня мороз по коже от его взгляда. В нем нет нежности или восхищения, в его глазах только власть и похоть.
Сам Раиль тоже одет с иголочки. Невольно отмечаю, как ему идет черный костюм и даже галстук, который он поправляет так, словно тот его душит. Похоже, ему физически больно смотреть на меня. Так пусть отвернется!
Раиль делает шаг ко мне, и я пугаюсь, что он передумал. Забыл о гостях и решил остаться со мной. Сейчас опять повалит на кровать… о возможном продолжении даже думать не буду.
Я вижу, что он всерьез рассматривает такой вариант. У меня несколько секунд, чтобы исправить ситуацию, придумать, как спастись. Кажется, он хотел, чтобы я спела? Похвастать новой игрушкой перед друзьями, потешить мужское самолюбие – если я это обеспечу, может, выторгую небольшую отсрочку. Надеюсь, он еще не передумал.
— Я буду петь, — говорю. — Я постараюсь, чтобы ваши гости никогда не забыли этот вечер…
— Но? — он четко угадывает мой посыл.
Я медлю с ответом. Сейчас важно не переборщить. Попрошу слишком много и не получу ничего.
— Пообещайте, что три дня не прикоснетесь ко мне, — выдыхаю резко.
— Целых три дня? — усмехается он.
— Всего-навсего три дня, — поправляю.
Мне в самом деле этот срок кажется ничтожным. Но Раиль, похоже, думает иначе. Для него три дня без моего тела, это как наркоману три дня без дозы. Ломка же начнется.
Но в то же время в глубине его глаз загорается огонек азарта. Кажется, я нащупала слабое место Раиля Алаева – он игрок. Но не в карты, а в жизнь. И обожает необычные комбинации.
— Споешь то, что я выберу, — выдвигает он условие.
Я пожимаю плечами:
— Без проблем.
— Тогда заключим сделку, Анастасия, — он протягивает мне руку, которую я должна пожать.
На миг кажется, что сейчас все сорвется. Ведь мне надо вложить свою ладонь в его. Дотронуться! Все во мне противится этому прикосновению. Я не могу, не хочу его касаться…
Совершаю колоссальное усилие над собой, буквально переступаю через себя, чтобы пожать ему руку. Он отпускает не сразу, сжимает пальцы вокруг моей ладони, гладит кожу, а меня аж трясет.
Вдруг он наклоняется ко мне и шепчет на ухо:
— Три дня, Анастасия, а потом ты будешь моей.
В его голосе столько предвкушения, что меня мутит. Три дня. У меня есть немного времени, чтобы выбраться из этого дома. Если не успею, мне конец.
Но сначала я спою.
Ася
Вслед за Раилем спускаюсь на первый этаж и дальше иду в большую гостиную. Переступаю порог и на секунду теряюсь в шуме голосов. Когда он говорил о «друзьях», я представляла человек пять-шесть, в крайнем случае, десять, а здесь собралось не меньше сорока.
Мужчины – в костюмах, дамы – в вечерних платьях. Официанты, похожие на пингвинов, разносят еду и напитки на подносах. Да это настоящий светский раут!
Я немного теряюсь, и Раиль берет меня за локоть. Он ведет меня вглубь зала к невысокому постаменту, на котором стоит шикарный белый рояль. Я на миг лишаюсь дара речи до того он прекрасен. Я не умею играть, но музыку ценю в любом ее проявлении. Уверена, этот инструмент звучит божественно.
За роялем сидит парень лет двадцати пяти в смокинге – явно приглашенный профессионал. Именно он будет сегодня мне аккомпанировать.
Он улыбается мне уголками губ, и я чувствую, как Раиль сильнее сжимает мой локоть. Точно останется синяк. А он, похоже, ревнивый, как и все восточные мужчины.
Злить зверя не входит в мои планы, поэтому я лишь сухо киваю пианисту и отворачиваюсь.
— Чего-нибудь хочешь? — спрашивает Раиль. — Шампанского? Закусок?
— Хочу убраться отсюда, — передергиваю плечами. — Давайте скорее с этим покончим.
— Будь по-твоему, — кивает Раиль и добавляет с усмешкой: — Видишь, каким милым я могу быть, когда ты хорошо себя ведешь.
Да уж, милым… Держит меня взаперти, заставляет петь и спать с ним. Просто душка!
Раиль оставляет меня возле рояля, а сам берет бокал с подноса и стучит по нему камертоном. Звук получается громким и одновременно мелодичным.
Гости смолкают и поворачиваются к нам. Заполучив всеобщее внимание, Раиль произносит короткую речь:
— Вы знаете мою страсть к меценатству. В этот раз я не смог пройти мимо настоящего алмаза – талантливой девушки Анастасии. При должной огранке из нее получится великолепный бриллиант.
Огранку он мне собрался делать... Я пыхчу от возмущения. Тоже мне ювелир. И чем он планирует меня огранить? Тем, что у него в штанах? Какой же он лицемер!
Я слушаю Раиля и еле сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Он сам не верит в ту чушь, которую несет! Это игра на публику, в его речи ни слова правды. Но гости делают вид, что все так и есть. То ли из вежливости, то ли совсем не знают Раиля Алаева.
Злясь, пропускаю часть речи и слышу только конец:
— А пока я предлагаю насладиться ее чудесным голосом.
Раиль отходит в сторону, демонстрируя меня. По залу прокатывается волна аплодисментов. Пока гости приветствуют меня, Раиль наклоняется ко мне и говорит:
— Споешь «I Will Always Love You» (пер. «Я всегда буду любить тебя»), пианист в курсе. Уверен, ты знаешь слова. Если нет, я буду крайне разочарован.
Я смотрю на него, не веря своим ушам. Он не просто так выбрал эту песню. Хочет, чтобы я спела ее именно ему .
С языка уже почти сорвалось «да ни за что!», но Раиль добавляет:
— Или ты передумала и хочешь разорвать наше соглашение?
Он издевается. Раиль не даром выбрал именно эту песню. Знал, как я отреагирую. И сейчас с усмешкой наблюдает, что я выберу.
Так, Ася, возьми себя в руки. Это просто песня. Просто открывай рот и повторяй слова, в этом нет ничего сложного.
— Хорошо, — киваю. — Но следующую песню выберу я. Можно?
— Почему нет? — пожимает он плечами.
Раиль спускается с постамента к зрителям, делает взмах рукой, давая пианисту «добро». Звучат первые тягучие ноты мелодии. Я люблю эту песню, она прекрасна. Оттого еще противнее петь ее для него.
На миг охватывает желание крикнуть в микрофон – «Он украл меня и держит против воли! Помогите»! Но потом я ловлю на себе взгляд Раиля. Крайне опасный взгляд, должна заметить. Со всей очевидностью понимаю: если открою рот, ничем хорошим это для меня не кончится, а он все равно выкрутится.
В итоге я пою вечный хит Уитни Хьюстон и делаю это чертовски хорошо. Настолько, что гости слушают меня, открыв рты. Последние ноты получаются особенно пронзительными. Когда мелодия и мой голос стихают, люди еще несколько секунд стоят молча.