– …назначить ей исключительную меру наказания — смертную казнь через повешение, – завершил судья.
Толпа загалдела ещё громче, одобрительно. Они ждали зрелища, их мало волновала правда или обвинения. Большинству хватало одного: "виновна". Для них я была кем-то, кто нарушил их покой, и теперь они жаждали расплаты.
Внутри меня будто что-то оборвалось. Осталась лишь пустота, холодная, всё поглощающая. Эмоции, страх, горечь — всё исчезло. Я не могла подставить или предать Кира. Я вообще никого не могла предать, но его… никогда.
Мысли о том, что с ним действительно могло что-то случиться, я отгоняла с отчаянным упорством. Мозг просто отказывался это воспринимать. Если позволить себе поверить в это сейчас, окончательно сойду с ума. Я заблокировала всё, что угрожало сломать меня.
Позади начались приготовления к казни. Лязг металла, тяжёлые шаги — каждый звук был словно гвоздь в крышку моего гроба. Я подняла глаза и впервые за всё это время осмотрела площадь.
Центральная площадь города, привычное место для собраний и торжеств, теперь казалась мрачной. Вокруг толпились люди. Мужчины и женщины разных возрастов и достатка. Их лица были словно вылеплены из одного материала — презрение. В их глазах я была грязью, чем-то отвратительным, что надо стереть с лица земли.
Но я отвела взгляд, заметив тех, кто стоял в конце площади. Они выделялись на фоне толпы. Тенегардцы. Десять фигур в чёрных туниках. Они стояли, словно статуи, в шахматном порядке, с мечами за спинами. Лица скрывали капюшоны. Толпа обтекала их, как вода камень. Никто не осмеливался приблизиться.
Машины для убийства. Люди без души. Они просто стояли и смотрели. Наблюдали за смертью, иронично, не так ли?
"Как вы хотите убедить меня, что я смогла сделать что-то одному из вас?" – думала я с горькой усмешкой.
Эта улыбка не осталась незамеченной.
– Ещё и улыбается! – выкрикнула полная женщина в первом ряду, её голос был резким, как удар плети.
– Посмотрим, как веселиться будешь, когда вздёрнут! – поддержал её плюгавый мужичонка, стоящий позади.
О, как мне хотелось ответить, но слова не шли. Одна мысль билась в голове: "Скорее бы всё закончилось". Меня не спросили о последнем желании, не дали возможности сказать хотя бы слово в защиту. Они уже приняли решение.
Подошёл палач, высокий мужчина в тёмном плаще с капюшоном. Его руки грубо убрали волосы с моего лица, выдёргивая их вместе с корнями. Потом натянули мешок на голову. Всё стало чёрным, душным, паническим. Воздуха не хватало, сердце колотилось, словно хотело вырваться из груди.
Меня дёрнули за локоть, повели в сторону эшафота. Ступеньки скрипели, под ногами дрожали доски. Я пару раз споткнулась, но палач рывком ставил меня на ноги, не давая упасть. Толпа немного стихла. В мешке царила тишина и страх, только я слышала собственное прерывистое дыхание.
– Пожалуйста, выслушайте меня… Я ни в чём не виновата! – выкрикнула я в отчаянии, голос сорвался на слезах.
Но никто не ответил. Я почувствовала, как на шею легла верёвка. Сердце замерло. Мысли все убежали. Наверное, должна вся жизнь пролететь перед глазами? Но ничего не было, ступор. Я начала молиться. Почему-то сейчас это казалось самым правильным.
Верёвку затянули потуже. И палач отошёл от меня. Толпа замолчала в ожидании. Наступила оглушительная тишина.
Звук спускового механизма ударил по нервам, я вздрогнула, и в этот момент земля, или точнее сказать — доски, ушли из-под ног. Шею дёрнуло, но она не сломалась. Я начала трепыхаться, а из меня медленно уходить жизнь....
Глава 14
Интересно, я попала в ад или рай? Прислушалась к себе. В ад!
Все тело ныло, горло жгло, словно мне туда насыпали угли, а каждый вдох отдавался болезненными спазмами в лёгких. Руки ныли, словно их скрутили в тисках. Чувство голода терзало желудок, жажда сушила губы. Ну что за гадство! При жизни мучиться, мечтать о покое, и, на тебе, продолжаем страдать.
Мысли, как назло, были ясными, а воспоминания — на месте. Сердце и душа также в ранах и трещинах. Плохо!
Решила пошевелиться. Тело ответило болезненными вспышками, а лежала я, кстати, на чем-то мягком. От моих попыток движения мышцы разрывались нытьем, будто я их не использовала годами. Сама того не желая, застонала, и звук вырвался хриплым, почти неестественным.
«Нифига я не умерла!» – дошло до меня внезапно.
Открыла глаза. Свет резанул по зрачкам, и я поспешила зажмуриться снова. Несколько глубоких вдохов, каждый из которых был мучением, — и я снова попыталась. Медленно приподнялась, держась за обивку под собой. Голова закружилась, мир поплыл.
Сидя, я моргала, пытаясь сфокусировать взгляд. Увиденное мне не понравилось.
Находилась я в комнате. Обычной, нейтральной. Светлые стены, минимум мебели. Диван, на котором я сейчас восседала, держась за обивку. Шкаф с книгами. Стол у окна, а по бокам два кресла в тон дивану.
Ещё раз проморгалась. Но в одном из кресел сидел… Алекс?
Вид его был максимально невозмутимым, словно всё в порядке. Он курил, и его взгляд был прикован ко мне.
Я сглотнула, но тут же скривилась от боли. Горло дало о себе знать.
– Соскучилась? – голос Алекса был мягким, но улыбка на лице больше походила на оскал.
Меня окатило волной ледяного страха. Это невозможно!
– Ты… убил его, – сипло произнесла я. Голос был почти неразличимым, но внутри меня всё дрожало.
– Расстроилась? – с насмешкой протянул он, скорчив гримасу фальшивого сожаления.
Каждое его слово било меня, как плетью. Волна гнева поднялась в груди, смешиваясь с болью. Впервые в жизни я почувствовала, что готова убить. Хотела кинуться на него, плевать на последствия. Он забрал у меня всё. Любовь, доверие, надежду. А теперь… теперь и Кира.
Мышцы напряглись, я собралась было встать, как дверь открылась.
В комнату вошёл Кир.
Всё. Занавес, контрольный в голову!
Я не могла отвести взгляд от Кира. Он был живой, стоял передо мной, как будто ничего не случилось.
– Вот, видишь, жив твой ненаглядный, – с издёвкой произнёс Алекс. Его тон резанул слух, но я не могла подобрать слов для ответа. Да и сил, кажется, не оставалось.
Усталость накатила лавиной. Хотелось просто закрыть глаза и исчезнуть, но мужчины, напротив, будто совсем меня не замечали. Они начали спокойно,