– Хорошо, – сухо сказала она, загнав слезы обратно. – Договорились. Эдвард. Я буду держать шар на ладони, а вы положите ладонь на шар сверху. Вот так. Чтобы я его не уронила, я пристрою его на колено. Вот так. И давайте подождем. Мы с Вивьен родные сестры, а вы человек чужой – возможно, что-то произойдет, но не сразу.
Орен подчинился ее указаниям.
– Нужно закрыть глаза? – уточнил он.
– Нет – может быть – не обязательно. Давайте попробуем вначале так.
Шар, зажатый между двумя ладонями, стал горячим, но в этом не было ничего удивительного: они грели его с двух сторон. Больше, кажется, ничего не происходило. Марианна смотрела на сосредоточенное лицо лорда – между бровей пролегла вертикальная морщинка, губы плотно сжаты. Он неотрывно глядел на собственную руку, словно ждал, что образы появятся прямо из шара, как дымок.
Когда Марианна готова была провозгласить, что эксперимент не удался, что-то вдруг сдвинулось. Перед ее мысленным взором развернулась картина – вот она сама, белобрысая малышка в коротком розовом платьице и в виднеющихся из-под него панталончиках, играет у фонтана, чаша которого отделана мозаичными плитками. Это загородное имение Рендинов, не столичный особняк. А вот к фонтану подходит темноволосый мальчик в голубом костюме и в белом жилете.
Марианна невольно ахнула и вскинула глаза на Орена. Он смотрел на нее с не меньшим, а еще большим изумлением – ведь для него такое окошко в прошлое было совсем в новинку.
– Вы видели? – отрывисто переспросила она.
Он склонил голову и проговорил:
– Фонтан, и девочка, и мальчик.
– Позвольте, не просто мальчик, это же…
– Тс-с. Может быть, мы увидим их еще?
Они умолкли и дружно уставились на собственные руки, а потом – сквозь них, сквозь то, что представало перед их взорами этим утром, в этой беседке, – в глубину лет. Далекий полдень в прошлом.
– Мне запрещают сидеть на бортике фонтана и перегибаться. Боятся, что я захлебнусь, – сообщает пятилетняя Марианна строго одетому мальчику.
Он приближается.
– Правда?
– А я уронила туда кукол. Вы поможете мне их вытащить?
Мальчуган подходит к фонтану и присаживается на мозаичный бортик.
– Где?
– Вон там!
Вопреки запрету, Марианна ложится на бортик животом и тычет пальцем в глубину.
– Я вижу здесь только пару шишек.
– Это и есть мои куклы!
Мальчик тянет руку к шишкам, но они слишком далеко, чтобы можно было достать их с бортика. Тогда он разувается, снимает чулки и закатывает штаны. Марианна хихикает.
– У вас нет красивой куклы? – спрашивает он, спуская ноги в журчащую воду. – Мне кажется, что вы одеты как юная леди. У таких леди бывают куклы-девочки – вот ваши шишки… простите, ваши куклы, возьмите.
– Благодарю, – церемонно отвечает Марианна.
Мальчик выбирается из фонтана, но не спешит обуваться – ждет, пока ноги высохнут, топчется по траве.
– Так у вас нет куклы с локонами, в дамском платье? – спрашивает он, будто ведет светскую беседу на балу.
– Есть. Но играть с ними скучно. Вы приехали к папе в гости?
Он кивает.
– Точнее, мой отец приехал к вашему. Я полагаю. Если вы леди Рендин.
– Я пока не леди Рендин, но, когда вырасту, буду леди Рендин. Пока не выйду замуж. Хотя вообще так нечестно, не по правилам: мужчину всегда представляют даме первым, даже если дама младше!
Мальчик улыбается.
– Вы правы, но нас некому представить. Все слишком заняты. Эдвард Орен, к вашим услугам.
Воспоминание истаяло, развеиваясь в воздухе, словно дымка от костра.
Глава 22
– Это невероятно, – выдохнул потрясенный Эдвард. – Я не помнил, что мы с вами встречались прежде. И потом… Это было не воспоминание. Это… это ожившая картина. Марианна, скажите, вы видели то же самое?
Она засмеялась от радости.
– Да, я полагаю. Вы же говорили – фонтан, и девочка, то есть я, и мальчик, то есть вы. Я тоже забыла об этой встрече. А шар помнит!
Орен встал и в волнении зашагал по беседке.
– Шар помнит, да, – пробормотал он. – Это было? Или этого не было, Марианна? Может быть, это какой-то мираж? Морок?
Она угнездила бесценный артефакт в ладонях.
– Это не мираж. У меня это стерлось из памяти, но сейчас, когда мне показали этот день… Знаете ли вы, что я влюбилась в вас тогда?
Эдвард застыл на месте. Марианна снова засмеялась, чувствуя детскую легкость.
– Мне пять, вы чуть старше, вы милы, учтивы, серьезны, обращаетесь со мной как с леди – что еще нужно такой малышке? Целых несколько дней, перед сном, я воображала себе нашу новую встречу. Мы оба выросли, я дебютантка, мне пошили умопомрачительное платье, вы подходите ко мне на балу и приглашаете меня на танец. Вы узнаёте меня и говорите, что я выросла такой красавицей! И мы кружим, а все любуются нашей парой. – Эдвард смотрел на нее как громом пораженный. У Марианны вырвался смешок. – О чем еще мечтать девочке в пять лет? – добавила она.
– Вы выросли красавицей, – глухо подтвердил Эдвард.
– Но остальное разлетелось, как дым от этого давно перегоревшего дня. Балы, и платья, и мечты… Не сбудется никогда. Вот так это и работает – я про шар. Я и не думала, что получится с кем-то, кроме сестры, честное слово! Что ж, теперь мы знаем, что знакомы давно.
– Я вас не помню, – снова произнес он с таким видом, будто это его удручало.
– Но что в этом странного, Эдвард? Вам было около семи-восьми лет, а мне всего пять, я была ребенком, на которого не стоило обращать внимания! Конечно, я не запала вам в память. То, что вы были со мной учтивы, объясняется вашим воспитанием. Ну и тем, что я сама к вам обратилась, иначе вы прошли бы мимо фонтана и малышки, которая копошится рядом.
Эдвард улыбнулся.
– Мне были скучны разговоры взрослых, хотя отец, должно быть, считал, что мне пора начинать во что-то вникать. Порой он брал меня с