Впрочем, наверное, лорд прав, и на самом деле шар способен вытаскивать из прошлого только воспоминания самой Марианны, пусть и совместные с другими людьми, а поскольку она, разумеется, не присутствовала при обсуждении или воплощении коварных планов отцовских врагов, артефакт не в силах ей ничем помочь.
– Ш-ш, – сказал ей Эдвард, как ребенку. – Дрейк, что вы видели? Почему леди Марианна плачет?
– Она ведь сначала засмеялась, милорд, – с недоумением отозвался дворецкий. – Мы видели пару минут из прошлого, когда я был молод, а миледи было, по ее словам, года три. Она просила меня покатать ее на плечах, как давеча, а я отказывался, потому что графиня, матушка леди Марианны, меня строго отчитала за такие игры. Я не понимаю…
– Ладно, – прервал его Орен. – Идите. Спасибо, Дрейк. Оставьте нас.
Глава 26
Прорыдавшись у лорда на груди, Марианна пристыженно доползла до дивана. Вивьен смотрела на нее со смешанным выражением ужаса и сочувствия. Так распуститься перед чужим мужчиной, перед аристократом!
– Говорила я тебе, твой артефакт не доведет до добра, – тихо проворчала она.
Орен на этот раз тоже занял место на диване, рядом с Марианной, которая, хоть и взяла себя в руки, все еще время от времени икала и судорожно всхлипывала. Он даже подал ей чистый батистовый платок.
Дрейк додумался прислать горничную со стаканом воды. Дрожащими пальцами Марианна спрятала артефакт в сумочку.
– Медленно, – скомандовал Орен и поддержал стакан за донце. – Глотайте медленно и восстанавливайте дыхание. Ну!
Марианна подчинилась. Часть воды пролилась на подол.
– Что на тебя нашло? – прошептала Вивьен, хотя никакой нужды шептать не было: все они сидели достаточно близко друг к другу. Она просто не доверяла собственному голосу и боялась сорваться.
– Что вы увидели? – поинтересовался Орен.
Марианна сокрушенно покачала головой.
– Дрейк правильно поведал обо всем, что показал шар. Я не из-за этого. – Она снова отпила воды. – Когда я… рискнула пробраться к вам в дом, милорд, я говорила себе, что артефакт поможет мне, поможет нам снять все обвинения с отца. Я не очень представляла себе, как это можно воплотить, но я решила, что артефакт памяти – то, что нужно, чтобы заставить их заговорить.
– Кого «их»? – уточнил Орен.
– Тех, кто оклеветал отца. Вы можете сказать, что я была маленькой девочкой и ничего не смыслила, но я точно знаю, что отец ни в чем не виноват, он не был способен на государственную измену. Он был верен своей стране, своему королю.
У Вивьен невыносимо защипало в глазах. Эдвард взял Марианну за руку.
– Дорогая Марианна, – сказал он ласково. – Все это с самого начала было обречено на неудачу. Простите.
Она нервно хихикнула.
– Видишь, Вив, Эдвард сказал: «Простите». После того, как я его обокрала. Эдвард, таких благородных героев, как вы, больше не осталось на свете. Артефакт – всего лишь игрушка, следует это признать. Это как портрет, на котором запечатлен любимый человек, в него можно вглядываться, стараясь вернуть давно утраченное, но не больше. Не больше.
Услышав, как сестра величает лорда по имени, Вив подскочила на месте, но Марианна не стала обращать на это внимание; что до Орена, он, кажется, вовсе не заметил никаких перемен. Он вновь мягко обнял Марианну за плечи.
– Ваши надежды рухнули, – сказал он с усмешкой, – рухнули и мои. Мы не сможем докопаться до того, что скрыто под обвалами моей памяти, ведь вы не были тому свидетельницей, Марианна. Вы способны дотянуться до ваших воспоминаний и, может быть, подарить мимолетное возвращение в прошлое тем, с кем вы разделили эти минуты. Не более. Так что да… Ваш артефакт – лишь игрушка. Оставьте его себе и оживляйте на краткий миг дорогие образы ваших покойных родителей, если это не будет бередить раны. Как вы и утверждали с самого начала, для меня артефакт – пустышка.
Марианна еще раз утерла слезы платком и вручила сестре стакан.
– Что вы надеялись вспомнить, Эдвард? – спросила она.
– Это не имеет значения.
– Наверняка имеет. Я вижу это по вашим глазам.
– Марианна!!! – возопила вконец скандализованная Вив, однако ее протест проигнорировали.
Лорд Орен и Марианна смотрели только друг на друга и слышали только друг друга. Было так странно сидеть с ними на одном диване и ощущать себя невидимкой! Вивьен хотелось вскочить, швырнуть стакан на пол и закричать, схватить Марианну за плечи и потрясти, призвать лорда к порядочности – зачем он морочит глупышке голову?! Вместо этого Вивьен сжала в руках стакан, а потом встала и поставила его на низкий столик со стеклянной столешницей. Орен и Марианна продолжали молчаливый диалог. Тогда Вивьен опустилась в кресло, которое прежде занимал хозяин, и стиснула зубы. Безрассудство Марианны ее не удивляло, она давно с ним смирилась, и, если надо сыграть для этих двоих роль дуэньи, что ж, ей не привыкать. Она не позволит богатому лорду использовать ее сестренку ради пустого и жестокого развлечения.
– Вы должны мне сказать, – увещевала лорда упрямая Марианна. – Вы забыли что-то очень важное?
Орен улыбнулся ей как будто бы с нежностью.
– Если бы я помнил, чтó я забыл, я бы это не забыл. Верно?
– Казалось бы, верно. Если бы вы не пытались добраться до этого затерянного сокровища, – парировала Марианна.
Лорд вздохнул и потер лицо руками.
– Я не помню первые годы своей жизни, – признался он.
– Самые ранние годы никто не помнит. Или… сколько лет выпали из вашей памяти?
– Десять лет. Десять, Марианна. Большинство детей достаточно хорошо помнят себя, начиная лет с пяти, у них могут встречаться отдельные воспоминания, относящиеся и к двух-трехлетнему возрасту. К шести-семи годам отпрыски дворянских семей обычно уже умеют читать и писать, зачастую говорят на двух-трех языках. Память не подводит их, позволяет сохранить начала разных наук.
Марианна сочувственно положила ладонь ему на плечо.
– У вас есть предположения, почему так вышло, – сказала она утвердительным тоном.
– Есть, да. Незадолго до этого, по словам отца, я серьезно болел, был на грани жизни и смерти. Я выкарабкался, но у меня отшибло