— А чем тебя не устраивает «Морок»? — ехидно поинтересовался я.
— Боекомплектом! — воскликнула она. — Четыре «Одуванчика» и один-единственный кластер «Гиацинтов» не позволяют как следует развернуться. А «Смерч», шесть «Тайфунов» и аж четыре минных кластера… впрочем, ты это знаешь в разы лучше меня. Иначе не разнес бы шесть тюркских кораблей!
— Мне было завидно. Вот я и последовал твоему примеру… — отшутился я.
— Моему примеру⁈ — «страшно возмутилась» она и затараторила: — Завод и транспортник, которые сожгла я, по твоим же словам тянут миллиардов на семь-восемь. А твой «улов» — на все четы— … Хм…
— Что такое? — спросил я, как только она нахмурилась.
— До меня дошло, что ты имел в виду, заявив, что я перестану нуждаться: один процент «боевых» с семи миллиардов — это семьдесят миллионов!!!
Я пожал плечами:
— Государь умеет считать деньги. Говоря иными словами, прекрасно понимает, в какую сумму может обойтись его Империи, к примеру, «буйство» одного-единственного линкора. Или «штатное» использование тяжелых ПКР, завод по производству которых ты разнесла. Поэтому нам платят. Раз в месяц. И очень приличные суммы. Кстати, я почему-то уверен, что тебя они с нарезки не сорвут.
— Ты прав: я воюю не ради денег… — кивнула она и хищно оскалилась: — Но то, что через какой-то месяц я обрету финансовую независимость и смогу послать деда по известному адресу, радует до невозможности! Кстати, нужно будет открыть новый счет. Иначе задолбают…
…Ответы на видеоотчет о первой самостоятельной диверсии Завадской прилетели в ночь с пятницы на субботу. Мы в это время сладко спали в своих каютах, поэтому я добрался до «Контакта» только в шесть тридцать утра по внутрикорабельному времени, почти не удивился, что посланий — два, открыл то, которое прислал Цесаревич, выслушал его монолог и два предложения,
записал и отправил Ромодановскому свои соображения по этому поводу, затем «разобрался» с посланием Переверзева и с чувством выполненного долга ушел в трюм. Рубиться с «Рукопашниками».
Следующее сообщение наследника престола получил в начале девятого, разобрался в логике Ценных Указаний, задвинул куда подальше недовольство парой-тройкой «пунктов», мысленно взял под козырек и с помощью Феникса поднял разоспавшуюся Кару.
Завтрак организовал к девяти, встретил напарницу пожеланием доброго дня и ответил на вопрос, горевший в ее глазах:
— Ответили…
— ОтветиЛИ? — переспросила она, выделив интонацией последний слог.
Я утвердительно кивнул и выполнил одну из рекомендаций наследника престола:
— Да: начальник шестого отдела ССО полковник Виктор Михайлович Переверзев, кроме всего прочего, являющийся моим куратором, и Цесаревич Игорь Олегович, приглядывающий за самыми перспективными курсантами ИАССН.
— Шутишь? — изумленно спросила она, поняла ответ по моему взгляду и закусила губу. Ну, а я продолжил объяснения:
— И тот, и другой сочли второй этап своего эксперимента удачным, дали мне карт-бланш на раскрытие твоего потенциала и посоветовали ни в чем себе не отказывать. А с тобой все намного интереснее: тебя досрочно выпустили из академии, пожаловали лейтенантом, распределили в шестой отдел ССО СВР, выделили личную «Химеру» и отдали под мое начало… в статусе стажера. Но, как это обычно бывает, есть нюансы: ты, стажер, изображаешь «хвостик», то есть, уходишь с обитаемых планет и возвращаешься на них по «коридорам», открываемым мною, не можешь «припахивать» флотских, обязана получать санкции почти на любые телодвижения от первого номера и не имеешь права использовать МС-связь для общения с кем-либо, кроме меня. Поэтому твоя Ариадна продолжает функционировать в ограниченном режиме и под чутким руководством Феникса.
Чем дольше я говорил, тем ярче сияла Завадская. А когда поняла, что я иссяк, радостно затараторила:
— «Нюансы» радуют ничуть не меньше, чем основной блок «новостей». Поэтому у меня появился всего один вопрос: командир, ты ведь понимаешь, что мой выпуск из ИАССН необходимо отметить уничтожением чего-нибудь очень и очень серьезного⁈
Я усмехнулся и задал ей встречный вопрос:
— Стажер, а ты в состоянии «хамить», не теряя головы от переизбытка энтузиазма?
…К Бешбалыку-два подошли в районе полудня по внутрикорабельному времени, нарезали пару-тройку кругов по высоким орбитам, оценили видимые последствия падения обломков завода РАВ на планету и новый уровень суеты местных ВКС, повисели возле ГОК-а до четверти третьего и дождались тех самых «шевелений» тяжелого рудовоза. Марина, получившая персональную задачу, встала в разгон по его курсу и через какое-то время ушла в прыжок, а я занялся делом поинтереснее — часик повисел возле «заплатки» в сфере масс-детекторов этого комплекса, назначил «лошадкой» грузовик, перевозящий его продукцию в орбитальный металлургический комплекс, проник под соседнюю сферу и заныкал под маскировочными полями четырех «Гиацинтов» «Смерч», четыре «Пробойника», одного «Голиафа» и двух «Техников».
На оперативный простор выбрался на том же транспорте, поболтался в пространстве еще три с лишним часа, «оседлал» транспортник другого типа — по уверениям Феникса, загруженный серным флотационным колчеданом — и прокатился до орбитального цинкового завода. Второй тяжелой ПКР у меня, увы, не было, поэтому пришлось заменить ее двумя «Тайфунами». А на третье предприятие — орбитальный комбинат, производящий взрывчатые вещества — попал аж с пятой попытки. Зато «зарядил» в аналогичном ключе, с чувством выполненного долга вернулся в «Большой Космос», поднялся над плоскостью эклиптики и отправил Каре сообщение с напрашивавшимся вопросом.
Ответ прилетел в «Контакт» буквально через две минуты и откровенно порадовал:
— Захватила и автоматический горнодобывающий комплекс, и рудовоз, перепрограммировала искин последнего и заминировала топливные отсеки. Он — в графике. То есть, в данный момент стоит в разгоне на внутрисистемный прыжок. Со струны сойдет в два двадцать шесть ночи по внутрикорабельному времени твоей «Химеры»,
а в три ноль-ноль встанет на выгрузку. А что у тебя?
— Закончил. Жду только тебя… — наговорил я в «Контакт» и отправил это сообщение Каре, поскучал до половины третьего и отослал еще и координаты точки встречи.
Пиктограмма возможности подключения к ее комму зазеленела в два сорок восемь, поэтому я установил связь, вытребовал записи операции, нашел всего две мелкие шероховатости, ткнул в них прелестным носиком и спустил Феникса с поводка. За маневрами дроидов, начавших пробиваться к реакторам орбитальных комплексов, естественно, не следил. Зато поглядывал на таймеры обратного отсчета, косвенно информировавшие о «фазе» операций. Поэтому после обнуления всех трех разрешил Марине подорвать ее «подарок». А через считанные секунды после раскалывания ГОК-а на четыре здоровенных куска активировал свои.
Потомственная аристократка, наблюдавшая за орбитальными объектами с помощью оптического умножителя, в сердцах помянула… хм… женщину с пониженной социальной ответственностью, торопливо извинилась и выдала культурный вариант реакции на результаты моих трудов:
— Я в шоке! И… ты ведь намеренно уничтожил всю технологическую цепочку производства ПКР, верно?
— Не всю… — вздохнул я, вспомнив, что часть предприятий находится на планете. — Но ход моей мысли передан верно.
— Я в восторге. И избавилась от очередных шор…
— Здорово! — ухмыльнулся я и не удержался от подначки: — Но в данный момент меня интересует другое: эти предприятия можно считать чем-нибудь очень и очень серьезным?
Она рассмеялась, заявила, что с таким размахом еще никогда ничего не отмечала, и весело добавила:
— Но чувствую, что и это — еще цветочки! Кстати, о ягодках: жечь боевые корабли собираешься?