Я мгновенно посерьезнел и вправил ей мозги:
— Нет: это предсказуемо. А в нашем деле предсказуемость — путь на тот свет.
Она «села» на мою волну и приятно порадовала:
— Поняла. И приняла, как базовый императив. Спасибо, наставник. Что делаем дальше?
— Уходим в схрон. В темпе пополняем боекомплект. Потом сваливаем из системы, ибо тюрки вот-вот начнут намертво закрывать зоны перехода. А в гипере как следует расслабляемся и ждем реакции на видеоотчеты, которые я отправлю Большому Начальству во время разгона…
…Боекомплект пополнили, что называется, бегом. И сразу же прыгнули к той самой «двоечке», через которую вошли в систему. На курс разгона тоже встали без проволочек, на ходу образовали «сцепку» и… на последней трети траектории засекли метки рейдовой эскадры из пятнадцати вымпелов!
— Успели! — облегченно выдохнула Завадская, только-только рухнувшая в кресло Умника, быстренько зафиксировала скаф, сравнила относительные скорости нашего «тандема» и тюркских кораблей, пришла к выводу, что они нас не достанут даже в том случае, если мы скинем «шапки», и удовлетворенно мурлыкнула: — Главное — точный расчет… и толика удачи.
Я согласился, в нужный момент отключил искин, «сел» на гиперпривод и немного попревозмогал. А после того, как вытащил нас в гипер, быстренько реанимировал Феникса, вернул борт в зеленый режим и повернулся к Марине:
— Мы на ногах практически сутки. Пора начинать расслабляться.
— Буду в «четверке» через полчаса! — пообещала она, побила все рекорды по скоростной разблокировке замков, но уезжать на первую палубу в гордом одиночестве и не подумала. Впрочем, там исчезла из виду чуть ли не раньше, чем вышла из лифта. На пороге «общей» каюты нарисовалась за две минуты до времени «Ч», как сказали бы вояки на всю голову. С мокрыми волосами и в уже знакомом комплекте «одежды для расслабления», помогла перетащить на стол всякие вкусности, плюхнулась напротив и задала чисто женский вопрос:
— Интересно, а можно как-нибудь продавить разрешение переработать интерьеры хотя бы командирских кают?
— Понятия не… — начал, было, я, прервался на середине фразы и выдал альтернативную: — Хотя вру: раз мне разрешили установить в «двоечке» КВР и медкапсулу, значит, принципиальная возможность есть.
— Заслужу право обращаться к начальству с такими просьбами — рискну попросить… — заявила она, открыла саморазогревающийся контейнер с филе семги и жареным рисом, потянула носиком и развила тему: — А нормальную еду, напитки и шмотье закуплю в промышленных объемах в день прилета на Индигирку.
— Решила спустить все «боевые» на одежду, обувь и косметику? — ехидно поинтересовался я.
— Косметикой не пользуюсь со дня поступления в ИАССН и нисколько из-за этого не страдаю, а красивой одежды и обуви, определенно, не хватает… — честно призналась она, пожелала мне приятного аппетита и отправила в рот кусочек рыбы.
Я последовал ее примеру и следующие минут двадцать-двадцать пять добросовестно заполнял яму в желудке. Потом долил сока в оба одноразовых стаканчика, цапнул свой, привалился к переборке и собрался, было, спросить у Марины, какое печеное она бы хотела умять, но обнаружил в ТК мигающий конвертик, вгляделся в инфоблок, жестом попросил Кару не отвлекать, врубил воспроизведение сообщения Ромодановского, прослушал короткий монолог и озвучил ту его часть, которой разрешили поделиться с Завадской:
— Получил сообщение Цесаревича. Он чем-то очень загружен и не в духе. Тем не менее, сказал, что доволен и твоими действиями в поясе астероидов, и итогами всего рейда. Кроме того, прислал текст подписки о неразглашении информации, который ты обязана тщательно проштудировать и подмахнуть, вытребовал нас на Белогорье, предупредил, что к нашему прилету эта система может быть атакована, и приказал оставить твой «Морок» в Аникеево…
Глава 29
14 декабря 2469 по ЕГК.
…В Белогорье я прокрался через «троечку». В три пятьдесят две утра по внутрикорабельному времени и на всякий случай углубив сон Кары «химией». В области выхода со струны оказалось чисто. Но я знал, что система атакована объединенными силами ССНА и ОЕ, поэтому из прыжка к планете вышел чуть раньше, чем обычно. И не ошибся: прямо по курсу, в одиннадцати минутах хода на половинной тяге антигравов, обнаружился флот евров, судя по всему, перегруппировывающийся после неслабой трепки.
«Разглядеть» масс-детекторы на таком расстоянии сканеры не могли, но я все равно переключился в боевой режим, «постучался» в ТК напарницы, дождался ответа и протараторил серию распоряжений.
Пяти минут, выделенных «на все про все», хватило за глаза: через четыре сорок две девчонка нарисовалась на пороге рубки в уже загерметизированном скафе, в два прыжка добралась до кресла Умника, в темпе заблокировала замки и влезла в пилотский интерфейс вторым темпом. Изучив картинку со сканеров, задумчиво хмыкнула, но терзать вопросами типа «А как мы тут очутились?» или «Почему ты не поднял меня раньше?» не стала. Не прервала молчание и после того, как увидела огромные лакуны в формирующейся «сфере», но, судя по мимике аватарки в отдельном окошке моего ТК, недобро оскалилась.
Я тоже предвкушал начало действа. Аж минуты полторы-две. А потом чуть левее лакуны, к которой мы подходили, взорвался поврежденный линкор, но… буквально черед секунду рядом с ним «вскрылось» двенадцать тральщиков, шарахнуло тралами по смежным секторам и сожгло сразу три наших, росских МДРК!
— Флотские. С аппаратурой КТК в полтора раза слабее нашей… — хмуро сообщила Завадская, заставила себя разжать кулаки и фактически повторила выводы, которые я обдумывал: — Вероятнее всего, этот финт используется не первый раз, вот евры и придумали пусть кривую, но контрмеру. Да, размен линкоров на «Химеры» невыгоден, но их уничтожение лучше, чем ничего. И еще: перспектива гарантированной гибели пилотов автоматически включает эффект типа «Вилка»: либо наше командование перестает отправлять их на смерть, либо создает внутреннее напряжение…
— Угу… — буркнул я в знак того, что согласен со всеми утверждениями, на мягких лапах прокрался в центр ордера, прошел по ломаной траектории мимо трех линкоров и девяти крейсеров, спокойно выбрался за пределы сферы через другую лакуну, встал в разгон и активировал взрыватели «Гиацинтов».
«Assaut»-ы, в основном, повредило и лишило хода. Зато семь из девяти «Сен-Дени» накрылись медным тазом. Вот Марине и поплохело:
— Как ты это сделал?!!!
— Информация, закрытая той самой подпиской… — со вздохом сказал я и объяснил общий принцип: — «Потерял» возле каждого борта по четыре мины, обмотанные лентами грузовых антигравов. Вес «подарков» почти обнулил, так что они, притянувшись к кораблям, не нарушили центровку, не встревожили искины и не вынудили их выпустить на броню контрабордажные дроиды.
— О-бал-деть… — зачем-то разделив слово на слоги, пробормотала она, затем как-то уж очень серьезно поблагодарила за подаренное Знание и ушла в себя.
Молчала все время, пока мы обходили ордера амеров по большой дуге. А после того, как «Химера» вошла в область покрытия планетарной Сети, еле слышно хмыкнула.
— Что такое? — полюбопытствовал я, чтобы отвлечься от желания вдарить ракетами по вражеским бортам.
— Пришло уведомление о зачислении на мой новый счет ста пятидесяти миллионов. И я представила, как на поступление этих денег отреагировал бы мой ублюдочный дед, будь у него такая возможность. А теперь меня трясет от омерзения.
— Нашла, о чем думать! — фыркнул я. — Будь я на твоем месте, вспомнил бы, что обрел финансовую независимость, что уже двадцать шестого декабря смогу вселиться в свою собственную квартиру, и что на Новый Год подарю себе новенькую «Волну»!
— Спасибо, Тор! — благодарно улыбнулась она. — И за то, что дрессируешь, и за то, что поддерживаешь, и за то, что помог открыть новый счет, и за то, что успокоил…
— Дык не чужая ж… — отшутился я, жестом попросил тишины, постучался к оперативному дежурному по системе