— Рита, Оля и Маша мне однозначно понравились: они правильные, цельные и без гнили. В характере Насти я пока не разобралась. А Матвей… он — парень. Что для меня — серьезнейшая проблема. Да, от него, вроде бы, не воротит, но мне нужно время, чтобы научиться ему хоть немного доверять. И я постараюсь. А если ты расскажешь, что из себя, на твой взгляд, представляют Костя и Миша, то чуть быстрее привыкну и к ним. Чтобы окончательно врасти в нашу компанию…
Глава 33
19 декабря 2469 по ЕГК.
…В Вороново прилетели в четверг, в районе девяти вечера, на двух «Волнах», загнали их в ангар моей главной ипостаси — Дана — поднялись на первую палубу «Химеры» и вломились в командирскую каюту. Ну, что я могу сказать о результатах трудов Феникса? Две односпальные кровати как ветром сдуло; у левой стены появилась невысокая, но широченная двуспальная и две стильные тумбочки; оружейный шкафчик, шкафы для обслуживания скафов и для личных вещей спрятались за высококачественной голограммой; часть правой стены занял дорогущий терминал информационно-развлекательного центра; санузел обзавелся навороченной душевой кабинкой, в которую, при желании, можно было вломиться вдвоем; на потолке возник трехсекционный экран и так далее. Кстати, художественный беспорядок, намеренно оставленный искином, тоже лег на душу, как родной.
Поэтому я показал потолочной камере большой палец, а Марина авторитетно заявила, что у меня стало по-настоящему уютно, сделала небольшую паузу и подколола:
— В общем, из такой командирской каюты можно не вылезать неделями.
Оставлять мяч на своей стороне я не собирался, поэтому ответил тем же самым и по тому же месту:
— В этот раз «не вылезать» неделями не получится. Но если согласишься на отрыв длительностью суток в пять, то милости прошу.
— Суток в пять, говоришь? — задумчиво пробормотала она и решительно тряхнула волосами: — Что ж, уговорил. Но у меня есть одно условие…
— Какое? — «на полном серьезе» спросил я, точно зная, что она просто веселится.
— Дальняя половина кровати — моя: я буду по утрам убегать от тебя в голограмму, к океану…
— Голышом?
— А как иначе? Остров-то у нас необитаемый…
Поржали. Потом Кара пощупала белье — которое выбирала сама — сочла его великолепным, попросила включить что-нибудь забойное, чтобы можно было оценить качество акустики, с помощью Феникса обнаружила покрывало, села на краешек «своей половины кровати» и побалдела. Прослушав с начала до конца инструментальную композицию «Изгнание из рая…»
До ангара, выделенного напарнице Большим Начальством, прогулялись пешком. Там поздоровались с Ариадной, взбежали по аппарели, прокатились до первой палубы и заглянули в царство девичьих грез.
В нем тоже появился полный комплект «всего необходимого» — красивая двуспальная кровать, «зеркальный потолок», навороченная душевая кабинка, ИРЦ и «панорамное окно, через которое можно было выйти на крошечный личный пляж». Но голограмма, выбранная Завадской, погружала помещение в оттенки фиолетового и тревожила.
Впрочем, заострять на этом внимание я и не подумал. Так как прекрасно понимал, что вижу своего рода визуализацию реального состояния внутреннего мира напарницы, в котором, увы, пока «не распогодилось». Вот и задал вопрос на засыпку:
— Как я понимаю, претендовать на дальнюю половину этой кровати тоже форменное самоубийство?
— Ты мудр не по годам… — хихикнула она, прошлась по преобразившейся каюте, перещупала все, на что падал взгляд, вернулась ко мне и вопросительно мотнула головой: — Ну что, взлетаем?
— Да.
— Тогда я надеваю скаф, поднимаюсь в рубку, подгоняю под себя кресло, прописываюсь в пилотском интерфейсе и жду команд…
Я коротко кивнул, вышел из каюты и умотал к себе. А где-то минут через двадцать дал Фениксу команду «подмять» Ариадну и установить что-то вроде конференцсвязи, пообщался с оперативными дежурными по космодрому и по системе, продублировал Каре характеристики полученного «коридора» и так далее.
Взлетели под «шапками» и с крошечным временным лагом, разогнались, просочились сквозь сеть масс-детекторов, обошли орбитальную крепость и одну из эскадр флота защитников, висевшую в дрейфе прямо у нас на пути, встали на курс разгона, рассчитанный мною, плавно набрали скорость и ушли во внутрисистемный прыжок. Длительность пребывания на этой струне отслеживали искины, поэтому в окрестности нужной зоны перехода вышли практически одновременно, обнаружили сигнатуры пяти кораблей патрульной группы наших ВКС, четыре «Кукушки» и один-единственный кластер масс-детекторов, деловито состыковали «Химеры» и опустили аппарели.
Пока Марина перебиралась в мой МДРК и поднималась в рубку, Феникс отцентровал «связку» и рассчитал курс разгона. Поэтому я сходу загрузил напарницу Ценными Указаниями:
— Итак, де-юре нынешний потолок твоих возможностей, как оператора гиперпривода — струна с коэффициентом сопряжения два-сорок пять. Перед нами — два-тридцать два. А «связка» из двух кораблей протаскивается заметно тяжелее, чем один. Но ты справишься. Без вариантов. Ибо поняла, что струны любят ласку, и ничего не боишься. И еще: я буду в системе вторым темпом и гарантированно «порежу» любой слишком сильный резонанс. Поэтому падай в кресло Умника, перетягивай на себя пилотский интерфейс и готовься не воевать, а радовать нежностью.
Она застыла соляным столбиком на полпути к своему месту и хрипло спросила:
— Ты уверен?
— Да. Причем и в тебе, и в себе… — твердо сказал я, как-то почувствовал, что этого аргумента не хватило, и озвучил второй, пожестче: — Марин, мой второй номер обязан быть лучшим. А для того, чтобы стать лучшей, тебе надо поверить. Мне, наставнику. Причем больше, чем самой себе. Сможешь?
Она расфокусировала взгляд, а буквально через мгновение решительно кивнула:
— Смогу…
…Смогла. На шестой минуте работы с гиперприводом. Или сразу после того, как я «сгладил» четыре «пика» подряд. И пусть ее «ласки» получались грубоватыми, но с того момента и до выхода на струну я вмешался в процесс всего дважды. Впрочем, моральное напряжение, в котором Марина пребывала почти девятнадцать минут, никуда не делось. Поэтому в гипере ее накрыло — «вернув» мне управление, девчонка разблокировала замки скафа, съехала чуть пониже, закрыла глаза и обмякла:
— Я смогла. Но у меня закончились батарейки…
— Это мелочи… — успокаивающе проворковал я, быстренько вернул из небытия Феникса, отстыковался от кресла, поднял героиню на руки, занес в лифт и спустил в свою каюту.
— Я пропотела. Насквозь… — пролепетала она, почувствовав, что я снял ее шлем.
— Это тоже мелочи. Главное, что ты научилась дарить струнам «нужные ощущения» и, тем самым, сделала самый последний шаг к статусу свободного оперативника.
Последняя фраза заставила Кару встрепенуться:
— Почему ты так считаешь?
Я пожал плечами и начал стягивать с нее скаф:
— По моим ощущениям, тяни ты в гипер не «связку», а один борт, даже на продемонстрированном уровне работы с приводом потянула бы струну с коэффициентом сопряжения под два девяносто. Как только доведешь новый навык до ума, начнешь справляться с «троечками». А это, по меркам Службы — уровень серьезнее некуда.
— А какой уровень считаешь серьезным ты?
Я невольно вздохнул:
— Марин, мы проводим диверсии во вражеском тылу. Причем во время войны. Наши противники далеко не дураки, поэтому в стратегически важных системах либо уже «закрыли», либо взяли под неусыпный контроль все зоны перехода с коэффициентом сопряжения до трех целых тридцати пяти сотых. Вывод напрашивается сам собой — мы никуда не вляпаемся только в том случае, если будем прыгать в три сорок и выше.