— Хорошо. Не забудь об одежде. Если учитель продолжит обижать тебя, приходи, я все улажу. Не беспокойся ни о чем, это будет разумный поступок. Взрослые тоже могут ошибаться.
— Спасибо, — довольно горячо поблагодарил меня парень и скрылся в длинном коридоре.
Какой же он взрослый для своих лет! И как держится — спокойно, уверенно, а главное, достойно. И ни словом, ни взглядом не укорил меня в том, что я привела в дом невольника. Интересно, что скажет обо всем этом его отец? И на какую охоту он, интересно, собрался?
— Проходи, — я толкнула дверь купальни, та отворилась с тихим скрипом. Парень резко вздохнул и шагнул за нее, будто бы на плаху.
— Мне раздеваться, госпожа? — с ухмылкой спросил он.
Глава 16
Дальон
Я вижу, что госпожа не намерена отступать, она вошла в купальню вместе со мной. Стыд ударяет мне в голову, пеленает глаза тугой простыней, я не могу рассмотреть узоров на полу, роскошной бледности мраморной купальни. Мое тело сотрясает дрожь. Я не хочу быть куклой в чужих руках.
— Раздевайся, — произносит она.
Ее голос ударяет по мне сильнее, чем плеть, острее, чем нож. Увернуться от него невозможно. Что будет, когда я исполню приказ своей госпожи? Порок? Или смерть? Мы ведь тоже моем коренья перед тем, как опустить их в кастрюлю.
Не подчиняюсь — мне будет хуже, а вампирша все равно получит свое. По телу прошел еще один удар дрожи, я тронул пояс штанов, покосился на незапертую дверь, хоть бы из слуг кто вошел сюда. На мне ведь даже белья нет! Госпожа смотрит на меня очень требовательно.
— Ты что, никогда не был на пляже? Купайся, я зла не делаю, не беспокойся. Ты очень грязный весь. Тебе надо вымыться как следует.
Я решился и с силой дёрнул за пояс. Черт с ней, с этой мертвенно-бледной красоткой. Пусть насладится своей властью. Скорее бы все это закончилось. Только бы на родине не узнали, как завершилась моя судьба!
Оскар
Домой я возвращался в самом приподнятом расположении духа. Надеюсь, моя супруга ещё не пришла. Ей надлежит быть в особняке только с заката и до рассвета, чтобы никто не мог догадаться о моей охоте. Жена — самое надежное прикрытие для проявления моей сути.
Странно, но садовник, как только заметил меня, отвел глаза в сторону и даже не поклонился, прошел к дальним кустам, начал подстригать их. Может, и вправду не увидел, как я открываю калитку?
Я поднялся по ступеням, не усел еще дернуть звоночек за хвост, как дверь отворилась. Дворецкий прячет от меня глаза, вздохнул тяжело. Мне сразу стало ясно, в доме что-то случилось. Я весь похолодел, целиком от ощущения липкого страха, от беспокойства о своем сыне.
— Анджел? — шепотом спросил я.
— Наследник занимается со своим гувернером. С ним всё хорошо.
— Тогда что?
— Ваша жена, светлейший, — дворецкий запнулся, осмелился поднять глаза.
— Что она сотворила? — я напрягся. Даже не представляю, что способна сотворить светлая ведьма в моем доме. Сожгла библиотеку? Перебила всех слуг? Извела сад? Все сразу?! Хоть кто-нибудь выжил? Только бы кухарка осталась в своем уме и цела. Я к ней привык, да и готовит она прекрасно.
— Ваша супруга купила раба, — скромно доложил дворецкий и опять потупился.
— Фух, — невольно с облегчением выдохнул я, — И это всё?
— Она купила гаремного раба, господин, — сказал он совсем тихо.
— Какой он расы? Впрочем, какая разница. Ошейник на него надет, дом не спалит, а большего и не нужно. Я сам разрешил жене покупать все, что она захочет для дома.
— Это человек, господин. Они с вашей женой уединились в купальне. Молодой раб был очень бледен, у него раны на шее, господин.
— Раны на шее?
Вот тут мне стало не по себе. Какого черта тот неудачливый парень делает в моем доме? Если это он, конечно. С одной стороны, хорошо, что жена догадалась его выкупить. С другой стороны, я не понимаю, зачем она это сделала. Может, для того, чтобы обезопасить нас, чтобы раб не разболтала о том, кто мы есть?
Семью вампиров казнят без всякого суда, тут уж как есть. И Светлану тоже, просто на всякий случай. Подобное я уже видел в другом мире. Думаю, жена понимает, что может случиться, если только о моей расе узнает кто-то еще. Богатой вдовой ей тогда точно не стать
— Я поднимусь и посмотрю, что там.
Чуть не бегом я промчался через весь дом, резко открыл двери купален. Раб стоит у самой кромки воды, его кожа почти зеленого цвета. Штаны он с себя снял и теперь прикрывает известное место ладонью. Перед ним порхает в воздухе светящийся мотылек, подобный тому, какой я уже видел вчера.
Похоже, Светлана решила попросту избавиться от раба. Недоделанный коронер заметил меня, скрипнул зубами. Ярится, догадывается, что с ним будет. Нет уж, раба жене погубить я не дам, не вижу в этом никакого смысла. А лишние пересуды нам не нужны. Еще бы, раб убит в доме своей новой госпожи. Судачить станет вся улица.
— Вот ты и присмотришь за гаремником, дорогой. Или иди ищи ему плавки.
— Я прослежу, дорогая, не беспокойся.
Парень вздрогнул. А я улыбнулся тому, кто чуть не извел всю мою семью.
Глава 17
Светлана
Как стыдно! Как неудобно! Какая дикость здесь происходит. Кто ж знал-то, что парень совсем не одет? Я даже примерно себе не могла такого представить. Бедный, так опозорился передо мной. Мог бы, между прочим, сказать, предупредить, и тогда бы ничего не случилось. Я хотела извиниться перед невольником, но не успела, Оскар влетел в купальню. Разгневанный, яростный, мое сердце упало и закатилось далеко-далеко, в пятки, наверное. Возникло полное ощущение, что вампир выпьет дочиста меня всю! Еще бы, так опозорить при всех его слугах, при сыне, наверняка мальчику уже объяснили, зачем держат гаремных рабов.
С перепугу я начала обвинять всех, но как-то вяло. Муж вдруг улыбнулся, обнажил кончики острых клыков. Опасный, невозможно красивый, не человек даже. Светлые волосы чуть растрепались, некоторые пряди упали вниз, а из ворота рубашки выступает обнаженная грудь. Таких красавцев, как он, попросту не бывает. Однако я нахожусь в его доме и даже называюсь женой, смотрю почти беззастенчиво, зная точно, что ничего больше не будет. Я не нужна ему, иначе бы он сейчас на меня так по-доброму не смотрел, после того, как застукал в одной купальне вместе с другим мужчиной, я ведь даже не успела ему объяснить, для чего мне этот раб, точней, что купила я его просто из жалости.
И вообще, у меня на Земле самая обычная жизнь, где есть дочка, муж и свекровь. А это все так — фальшивка. И тем не менее, я не перестаю замирать от восторга только глядя на это лицо, на узкую полосу белой кожи в разрезе рубашки. Вот от чего мне становится по-настоящему страшно. Будто бы я уже предала или только собираюсь предать всю ту жизнь, которая у меня была на Земле, своего Ваню.
Я вышла в коридор, прижалась спиной к двери. Как же мне стыдно за свои слова, за то, что в открытую любовалась другим. Позади слышится разговор двух мужчин. Веселый, озорной голос Оскара, он как будто подбадривает им раба, тот отвечает несмело, едва слышно, а затем все громче и громче. Я не могу разобрать слов, лишь слышу пугающие меня ноты безумия, такие голоса бывают разве что у фанатиков, и от этого голоса стынет теперь уже моя кровь. Смелость, насмешка, гордыня. Громкий вскрик, звон разбитой посуды, я развернулась, резко открыла дверь.
Невольник зажался в угол, по его щеке течет кровь, Оскар обнажил острейшие клыки. Вот он обернулся ко мне, улыбка преобразила красивые черты лица, обезобразила хищным оскалом. На кончике пальца мужа алая капля крови, яркая, словно драгоценный рубин, сверкает и теплится в ней сама жизнь. Муж сверкнул клыком, лизнул свой палец, сморщился, тоскливо вздохнул.
— Какая же это гадость, кровь мерзавца и вора.
Невольник резко ответил: