– Виски – вот что тебе нужно, – возразила Ма.
Я сняла пиджак и швырнула его на кресло, прежде чем рухнуть туда же. В гостиной пахло свежими цветами – гардениями, розами и другими, вазы с которыми стояли повсюду.
– Тогда, пожалуй, виски с содовой.
Я откинула голову на спинку кресла и, прикрыв глаза, медленно втянула воздух.
Мне никогда не бывало дурно во время путешествий. И еще со времен, когда я была ясноглазой девочкой-подростком, все мои неприятности непременно заканчивались, лишь только я ступала на парижские улицы. Однако сейчас я плохо себя чувствовала вовсе не из-за путешествия и мои проблемы не рассосутся сами собой.
Я ощутила дыхание Джессики, наклонившейся надо мной.
– Ты собралась умирать, Нэн? – поддразнила она.
Мне удалось выдавить улыбку:
– Не сегодня.
Ма сунула мне в руки виски с содовой.
– Ты что-нибудь ела? Чтобы хорошо себя чувствовать, необходимо питаться.
– Ела, – солгала я.
Ма поджала губы.
– Я закажу что-нибудь по телефону.
Я отхлебнула виски с содовой, но мне стало хуже.
– Я могу подождать, когда мы пойдем ужинать.
– Тогда немного свежего воздуха.
И Ма потащила меня за руку из кресла к открытому окну, из которого открывалась роскошная панорама Нового моста. За Сеной виднелись Лувр и Пале-Рояль. Легкий ветерок ласкал мою кожу.
Я жадно вдыхала воздух, воображая, будто сейчас лето.
– Ты выглядишь так же, как я пару месяцев назад, перед отъездом из Германии, – задумчиво произнесла Джессика. – Юнити и Диана просили меня остаться на митинг в Нюрнберге и познакомиться с Гитлером на каком-то грандиозном обеде. Нет уж, благодарю.
После того митинга в газетах появились фотографии Юнити и Дианы с кричащими заголовками. Слава богу, Джессика избежала этой участи и семье Митфорд не пришлось краснеть еще и за третью дочь, связавшуюся с Гитлером и его бандой головорезов.
Я снова жадно вдохнула свежий воздух, и боль в животе и сердце стала ослабевать.
Перед прибытием в Париж я была уверена – на этот раз абсолютно уверена, – что наконец-то, через два года после венчания с Продом, я забеременела. Но я ошиблась. Менструация началась неделю назад, опоздав более чем на месяц, и проходила тяжело и болезненно. Может быть, у меня случился выкидыш?
Узнав, что ребенка не будет, я поспешно согласилась присоединиться к сестрам и маме в Париже, не желая отмечать годовщину своей свадьбы с Продом дома. Не вижу смысла праздновать свою ошибку.
Наши короткие каникулы прошлым летом были мимолетными во всех отношениях. Вернувшись в Англию, Прод возобновил роман с Мэри и делал это совершенно открыто. Друзья, которые прежде старались не замечать мою ситуацию, теперь с трудом скрывали жалость. Я получала письма от самых дорогих мне людей, особенно от Марка, – о, какую боль мне причиняло сочувствие, сочившееся с их страниц.
Дебора, выйдя из смежной комнаты, воскликнула:
– Я так рада, что ты приехала! Как скучно было без тебя!
– Ты хочешь сказать, что я такая же нудная, как Прод? – взвилась Джессика.
Я вся сжалась. Одно дело – сознавать, что ты замужем за скучным дураком, и совсем другое – услышать это от других. Особенно если эти другие – твоя любимая сестра.
– О нет! Ты вовсе не такая неотесанная! Но если ты еще раз начнешь разглагольствовать о разделении богатства и труда, я выкину тебя в окно.
Дебора присоединилась ко мне у окна и заключила в объятия.
– Ну-ну, девочки, леди не выбрасывают друг друга из окон и не сравнивают себя с мужчинами.
Старая добрая Ма – она всегда делала нам замечания. Холодно глядя на меня, она больше не спрашивала, когда же мы с Продом собираемся создать полноценную семью. И я не могла решить, чувствую ли обиду или облегчение.
– А теперь ступайте и приведите себя в порядок, дорогие.
Облегчение, решила я. Жалость мамы не всегда была доброй.
Дорогой Марк!
Вернуться из Парижа в такое время! Англия в трауре, и я тоже. Не только из-за кончины короля Георга (да здравствует король!), но и потому, что, кажется, все подходит к концу.
Мне вспомнилось то время – с тех пор будто прошли века, – когда я сунула голову в духовку из-за Хэмиша. Позволь я тогда газу завершить дело, сейчас мне не пришлось бы так мучиться.
Согласится ли Прод на развод? Боюсь, что нет. Он слишком любит брать деньги из моего кошелька. Кроме того, от старых привычек избавиться трудно. И ему, и мне.
Все знают о Мэри Сьюэлл, да и обо всех других дамах, подпавших под его чары. Мэри все еще поддерживает связь с ним, чего я не понимаю. Ведь когда-нибудь глупые шутки и подмигивания надоедят и не останется ничего, кроме зануды с пустым взглядом. Возможно, некоторым женщинам это нравится.
Измены Прода известны столь широко, что нет необходимости разрабатывать хитроумный план, как это сделал Брайан Гиннесс, чтобы развестись с Дианой. Ему потребовалось устроить так, чтобы его увидели с женщиной, которая не является его женой. И в результате суд поверил, будто это Брайан, а не его супруга хочет расторжения брака. Мне, наверное, получить развод будет легче. Правда, нелегко уговорить на него Прода, ведь он так упрям.
Еще недавно я верила, что брак – это всё и что мой долг – сделать его успешным. Теперь же я знаю, что некоторые сломанные вещи нельзя починить. И слышу похоронный звон.
Прости меня, мой дорогой Марк, ведь когда-то я уговаривала тебя жениться. Надеюсь, ты извинишь меня за то, что я желала тебе зла.
P. S. Сожги после прочтения. Август 1936 года
– Миссис Родд, – судебный пристав вручил мне пачку писем. – Мы встретили на улице вашего почтальона.
Я кивнула, впуская его с коллегой в дом. В распахнутые настежь окна врывался легкий ветерок, наполненный ароматами сада с примесью какого-то неприятного запаха – вероятно, с Темзы. Приставы сняли шляпы. Вид у них был менее смущенный, чем два года назад, в первые наши встречи при подобных обстоятельствах.
– У вас есть те булочки?
Я кивнула:
– Поставить чайник?
У меня чесался язык – так хотелось сказать, что они могут найти Питера либо в его клубе, либо у Мэри Сьюэлл. Им стоило бы прямиком отправиться туда, арестовать его и