Щекотные волосы Альки лезли Лёнику в нос, и вся она была такая же – мягкая и щекотная. И внутри него она тоже такая была…
– А какой я внутри тебя? – спросил Лёник.
Алька не спросила – «о чем ты?».
– Какой? Лохматый. Веселый. Теплый. Немножко смешной. Немножко дикий.
«Я внутри нее больше, чем она внутри меня», – подумал Лёник и поскорей прогнал эту мысль, чтобы она не проникла в Альку. И, как только прогнал, понял, что это не так.
– А ты внутри меня горячая. Горячущая.
– Это потому, что я рыжая. И жгусь.
– Все рыжие жгутся?
– Про всех не знаю. Я такая. Но тебя не сожгу, не бойся.
Они валялись, жевали горькие цветы и смотрели на горы, которые были видны даже лежа.
Потом, когда надоело валяться, Лёник встал.
– Смотри, – толкнул он Альку.
На большом валуне, плывущем среди цветов, сидел старец в белом одеянии, как у древних.
– Учитель! – позвал Лео. И понял, что впервые назвал его так.
Тот повернул к ним голову.
– Теперь вы видите Винчи по-другому, не так, как в тот раз, верно?
– Видим что?..
– Так я привык называть это место – именем своего дома. Давайте признаем, что слово «дырка» более пристало тиграм… не будь они здесь помянуты.
– Признаем, – удивленно кивнула Алиса.
– Ну вот и славно. Вы тоже придумаете ему подходящее имя… потом. Когда как следует все узнаете.
Лео с Алисой приблизились к старцу.
– Что это? – выдохнул Лео.
С холма, стекавшего вниз пологой волной, как трамплин, раскрывался головокружительный вид на соседнюю гряду. Внизу, в долине, висели прозрачные шары из стекла и белого металла, сверкающие так, что глазам было больно. В каждом из них виднелись фигуры в светящихся одеждах.
– Кто это? Ангелы?
– Нет. Это ученые.
– Ученые? Какие?
– Самые разные. Физики, медики, палеонтологи… Здесь они работают, когда хотят, чтобы им ничто не мешало. Даже и крупный ученый нечасто этого хочет… но бывает. Отсюда устройство нашего мира видно гораздо лучше, чем из него самого. Хотите – подойдем к ним поближе?
– Нет-нет, – испугалась Алиса. – Не будем им мешать.
Ветер трепал ее рыжие локоны.
– А те? Тоже ученые? – Она показала вдаль.
Над противоположным холмом плыли сгустки тумана, принимавшие очертания то зáмков, то животных, то лиц, то цветов. В каждом из них тоже виднелись светящиеся силуэты.
– Нет. Это Парнас – место людей искусства: поэтов, писателей, художников, музыкантов… Не каждый из них может попасть сюда, а из тех, кто может, не каждый хочет. Они вживляют отблески своих идей в наш мир и не дают ему стать чистой ложью.
– А вон там кто? – Лео показал на дальние колоннады, стоявшие в тени крохотных, как тычинки, деревьев. Внизу, наверное, они были о-го-го какие, а отсюда казались игрушечными. Между ними мерцали едва видные фигурки-огоньки.
– Это Платоновская академия. Там живут философы. Сам Платон основал ее здесь две с половиной тысячи лет назад, и она до сих пор существует, хоть академиков все меньше и меньше… Они пытаются примирить истину со словом. Это невозможно, но без этого еще невозможней. Так устроен человек: ему всегда нужно выбирать из двух невозможностей…
– Здесь столько удивительных людей, – медленно сказала Алиса. – Всякие физики, химики, академики…
– Недавно я встретил на Парнасе даже парочку хард-рокеров, – вставил Учитель.
– …и я рядом с ними, как… как… Я даже не могу смотреть туда. – Алиса отвернулась.
– Почему?
– Потому что у меня все получилось только хуже.
– И у меня, – сказал Лео, обняв ее за плечи.
– Я побывала здесь – и ничего не смогла. Никто не поверил мне.
– И мне…
– Как это все-таки правильно, – сказал Учитель, – что мы не говорим «мы»… Но вы не правы, друзья. Вы говорите так, будто у вас была возможность. А ее у вас не было. Были только невозможности: невозможность жить сложа руки – и невозможность ничего изменить.
– Почему не было возможности? – удивился Лео. – Ведь были же всякие там… борцы за правое дело. И у них что-то получалось.
– Так они говорили, – подмигнул Учитель. – И те, кому было выгодно так говорить. Помнишь Кирпатыча?
– Говорили?
– Ну да. А еще больше писали. Вы тоже можете говорить и писать, какие вы молодцы…
– Нет. Это неправильно. – Алиса вдруг вывернулась из рук Лео и села в цветы. – Прохлаждаться тут, в этом красивом месте, и знать, что ничего, ни-че-го не можешь изменить… и люди тебе не поверят, и тигры будут хавать их и друг друга… И нет никакого выхода…
– Скажу вам по секрету, – Учитель вдруг стал таинственным, как кот на охоте, – скажу вам по секрету, что выход есть. У вас и… у тех немногих, кто о нем знает. Это такая тайна. Но перед тем, как я вам ее раскрою, хочу сделать один подарок. Тебе, Лео, и вам вдвоем с Алисой.
Он сунул руки в длинные складки своего одеяния и стал сосредоточенно рыться в них. Алиса и Лео уставились на него не дыша.
– А! Вот! – крякнул он, извлекая нечто из-под полы.
Лео удивленно хмыкнул.
Это была та самая книга – без ничего.
– Что это? – спросил он, хоть и знал, что это.
– Книга, – ответил Учитель.
Лео не придумал, что сказать еще, и промолчал.
– Раскрой ее. – Старик протянул ему бурый том.
Лео раскрыл на середине, надеясь в глубине души на какой-то подвох… но подвоха не было. Ветер трепал пустые страницы.
– Она же пустая, – с упреком сказал Лео.
– Действительно. А почему?
– Почему?
– Потому что она – ваша с Алисой. В ней еще ничего нет.
– Наша?
– Ну да. Что-то мне подсказывает, что теперь вас уже нельзя рассматривать по отдельности… В этой книге был мой код, Лео. Теперь она замолкла, и я оставляю ее вам. Я был один… но вдвоем вам будет легче.
– Код? А где же ваш код?
– Он уйдет со мной. Зачем он тебе?
Лео озадаченно всматривался в пустые страницы, пытаясь отыскать в них следы неуловимого кода, вложенного и отнятого Учителем.
– Лет двадцать назад я беседовал о нем с одним журналистом, – сказал тот. – Неглупым, но, как для меня, слишком въедливым. Нашу беседу он использовал для своей книги, на которой заработал кучу денег. Конечно, он переврал все на свете, и притом совершенно сознательно… Но не будем о нем. Здесь не нужно писать, Лео. Книга сама будет заполняться. Она будет знать вас с Алисой лучше, чем вы знаете сами себя. Вы сможете смотреть в нее и узнавать, кто вы и что вы на самом деле. Когда-то я получил ее от… впрочем, неважно.
– Почему вы уходите? – спросил Лео то, о чем давно хотел спросить, но никак не мог.
– Потому, что мне пора. Я и так живу слишком долго… Не думайте, я вовсе не прощаюсь, – сказал он Алисе, которая начала было всхлипывать. – Уверен, мы еще не раз встретимся… здесь. Потому что от мира теней я устал. А он устал от меня.
– Какую тайну вы хотели нам открыть? – спросила Алиса, шмыгая носом.
– Вот женщины! – восхитился Учитель. – Никогда не упустят сути! А тайна вот какая. Подойдите ближе…
Лео с Алисой на цыпочках подошли к нему.
– Помните, – заговорщицки зашептал он, – вам встречались странные дети, похожие на маленьких старичков? Не внешне похожие, а взглядом, повадками, чем-то неуловимым?
– Да… – удивленно кивнули Алиса и Лео.
– Так вот. Вы уже знаете, что пространство – иллюзия для тех, кто привык к ней. Вы знаете также, что пространство и время – две стороны одной медали. Понимаете, в чем дело…
Голос Учителя стал глухим, будто он чего-то боялся.
– Некоторые учат – времена не выбирают, мол, принимайте их такими, какие они есть. Но бывают люди, которые так не могут. Они не могут принять свое время. Они знают, что нельзя ничего