– Но, Анатолий Маркович, я же не виновата, что у него случился инфаркт.
– Виновата не виновата, Оленева, журналист обязан думать на два, а то и на три шага вперёд. Вот ты подумала, что мы будем теперь делать, когда все издания считают своим долгом рассказать об особняке?
– Но, Анатолий Маркович…
– Что Анатолий Маркович? Я уже шестой десяток Анатолий Маркович. Ты, Оленева, меня сильно подводишь всеми этими поэтическими инфарктами.
– Анатолий Маркович, все издания напишут об особняке, но Диамантов сейчас на гастролях, а у нас есть его интервью, и Гена вчера интерьеры снял. У нас есть информация, в отличие от других масс-медиа.
– Вот! Вот, Оленева, можешь, когда захочешь! Правильно. У нас эксклюзив. Я сам так сразу и подумал. Отлично! Когда, ты говоришь, будет готова статья?
– Я постараюсь побыстрее. На следующей неделе, наверное.
– Постарайся, Оленева, постарайся. Чем раньше, тем больше шансов, что мы прогремим, а не загремим. Давай напрягись. Можешь и сегодня поработать, ничего с тобой не случится.
– Хорошо, Анатолий Маркович, я постараюсь.
– Ну, бывай.
Шеф отключился.
Даша выбралась из шкафа. Спать в позе эмбриона спине не понравилось, да и ноги затекли. Сони на диване не было. На кухне шумела вода.
– А я уже позавтракала и сейчас убегаю! – жизнерадостно сообщила Соня, когда Даша в намотанном на голову полотенце выползла на кухню.
– Домой?
– Нет, в больницу, к поэту. Я звонила Вадику; он сказал, моя обязанность навестить его старого друга. Поеду сейчас. Там посещение до двенадцати, я уже узнала.
– Что ж, правильно. Съезди.
– Ты знаешь, Флёров ведь не моей яичницей подавился, он что-то увидел за моей спиной. Точно. Это я только сегодня поняла. Стала вспоминать как да что – и вспомнила! Он смотрел не на меня, а за мою спину и увидел что-то такое, такое… Возможно, призрак жены. Ни за что не вернусь в особняк. Там нечисто. Я Иде позвонила, предупредила, что у тебя поживу.
– Да? Интересный поворот, – отозвалась Даша.
– Не ворчи, пусть поживёт, – подал голос кот.
Его уже покормили, погладили – от Даши с утра пораньше не дождёшься, еды не допросишься.
– Хорошая девочка, котят любит, – добавил он.
– Предатель, – чуть слышно буркнула Даша.
Соня уже была в прихожей и натягивала ботинки.
– Я у него прямо спрошу, что он увидел за моей спиной. Он же что-то увидел? Я почти уверена, что это был тот самый призрак, который до меня докапывается.
– Спроси, конечно. Но ты уверена, что тебя к нему пустят? Там наверняка только родственники?
– Какие ещё родственники? У него одна дочка, я с ней знакома. Дура дурой.
– Как знаешь!
– Ладно, я побежала. Ты мне ключи не дашь? А то вдруг ты уйдёшь, а я в это время вернусь?
– Не уйду, мне работать нужно. Да и ключей других у меня нет.
– Если будешь дома, то не страшно. Но на будущее нужно сделать для меня комплект, – распорядилась Соня.
Даша закрыла дверь; на её лице было написано недоумение.
– Быка за рога! Ты видел, Вася? Маленькая и деловая.
– Не то что некоторые, – подлил масла в огонь кот и, встретившись с вопросительным взглядом Даши, ехидно ухмыльнулся.
– Между прочим, она вчера собиралась расчленить Флёрова в ванной, когда заподозрила, что тот умер, – пожаловалась Даша.
– Придётся спать стоя, чтобы она ничего не заподозрила. – Вася покачал усами. – Ах, какая девушка! Окорочок! Но ты не расстраивайся, я тебя всё равно больше люблю: ты мой боевой товарищ!
– И на том спасибо.
– Пожалуйста, обращайтесь, – откликнулся кот, впиваясь когтями в дверной коврик.
– У тебя две когтеточки есть, – зачем ты хозяйскую вещь портишь?
– О коврик точить приятнее. Слышишь, какой звук? Песня!
У Василия на морде было написано такое блаженство, что девушка невольно улыбнулась.
* * *
Когда Даша допивала кофе, позвонил Гена:
– Тебе шеф говорил, что собирается сдать декабрьский номер на две недели раньше?
– Ничего себе новости! Нет, не говорил.
– Нам нужно обсудить, какие фотографии возьмём. Я полночи обрабатывал. Работы ещё вагон и маленькая тележка, но нужно определить, какие пойдут в номер. Их больше тысячи. Всё я физически не смогу довести до ума за такой маленький срок. Можно к тебе в гости напроситься? Выберем подходящие.
– Конечно, приходи.
– Только я не один, с Босей.
– С каким Босей?
– Моя такса.
– Подожди, я спрошу у кота.
– Спроси, – хмыкнул Гена.
– Вася, ты не будешь возражать, если к нам придёт Гена с таксой?
– Нет, а что мне возражать? Не с волкодавом же.
– Не возражает, – ответила Даша.
– Так и сказал? – засмеялся Гена. – Вот и хорошо. Сейчас соберёмся, и к тебе. Нам с Блохина до тебя полчаса пешком.
* * *
Гена пришёл довольно скоро. Даша едва успела рассовать по углам вещи, остававшиеся неубранными после стихийного переезда, и заправить диван, на котором спала Соня.
Она открыла дверь и тут же ей под ноги юркнула такса, забежала на кухню, потом в комнату, потом обратно. Вася на всякий случай при виде гостя забрался на шкаф.
– Бося, стой! Я рекомендовал тебя приличным псом, а ты с порога всю легенду разрушил.
– Ничего, ничего, – смеялась Даша.
– Иди сюда, хоть лапы вытрем.
Пёс прошмыгнул к хозяину, отчаянно виляя хвостом, так что корма́ ходила ходуном.
– Дать тряпку?
– Нет, у нас с Босей всё с собой.
Гена достал из сумки тряпку. Бося послушно дал вытереть лапы, поочерёдно поднимая каждую.
– Глупая, слабохарактерная собака, соглашается на унизительные процедуры, – резюмировал кот, спрыгивая на стул.
Гена принёс свой ноутбук, и они с Дашей погрузились в работу. Фотографий действительно было очень много. В отдельной папке лежали уже обработанные, но Даше хотелось посмотреть остальные, потому как значительную часть комнат особняка она ещё не видела.
Многие снимки повторялись. Интерьер комнат словно сошёл с фотографий столетней давности. Прямых углов просто не было, только плавные линии. Растительный орнамент в каждой детали, в каждой завитушке, на потолке, фурнитуре, в изгибах причудливой мебели. И повсюду, словно в джунглях, растения в кадках: в гостиной, в библиотеке, в кабинете. Диамантов подошёл к восстановлению особняка со всей серьёзностью. Однако были комнаты, которые выглядели вполне обычно, с современной мебелью и картинами, в них Гена сделал лишь несколько снимков. Даша приблизила одно из изображений. Где-то она уже видела похожую картину. Только никак не могла вспомнить где. Ладно, не важно. Как такое можно вешать на стену? Она перелистнула ещё несколько снимков и остановилась, рассматривая колоссальное количество книг в библиотеке Диамантова.
– Соня сказала, что интерьер восстановлен по сохранившимся фотографиям, а что-то позаимствовали из других источников.
– Хорошо бы посмотреть на эти фотографии и разместить в журнале вместе с новыми.
– Да, я тоже так подумал и сразу попросил их у Сони. Она обещала поговорить с отцом.
– При чём здесь отец?
– Не знаю, возможно, она так жениха величает?
– Ладно, вернётся – я у неё сама спрошу. Я тебе говорила, что Соня поселилась у меня?
Гена помотал головой. Даша рассказала о вчерашних приключениях.
– А ты в курсе, что поэт Флёров умер? В новостях только что прочитал.
– Как умер? Ничего себе, я не знала. Соня же к нему в больницу убежала.
На Дашином лице был написан испуг.
– Значит, скоро прибежит обратно. Ты не расстраивайся так. Хочешь, я тебе чаю сделаю? Слышишь? Даша, ты меня слышишь?
Даша кивнула.
– Вот и хорошо. Посиди тут. Я быстро.
Пока Гена гремел на кухне, Даша автоматически листала фотографии в ноутбуке, пытаясь понять, что будет с Соней, если Диамантов обвинит её в смерти своего друга? Что, если журналисты докопаются до обстоятельств, предшествующих госпитализации Флёрова? Тогда и Даше не поздоровится, поскольку она хоть и опоздала на первое действие, во втором приняла живейшее участие. Чего уж говорить о статье? Задумка шефа может накрыться медным тазом.
Телефон зазвонил. Шеф. Лёгок на помине.
– Оленева! Я тебе говорил, что статья нужна как можно скорее? Так вот, статья нужна вчера! Тебе понятно? Вчера! Ты работаешь?
– Да, Анатолий Маркович, мы как раз с Геной выбираем фотографии.
– Оленева, вы с Геной там делом занимайтесь, а не фотографии рассматривайте! Знаю я эти посиделки! Эх, молодо-зелено!
– Угу.