Герцог Лефевр встретил гостя на пороге, сердечно обнял его, а потом принялся говорить о том, сколь часто случаются судебные ошибки, и сколь мало мы можем доверять суждению посторонних людей. Маркиз слушал его невнимательно, а может, и не слушал вовсе, думая о своем.
А потом вниманием гостя полностью завладел месье Тьери — он приехал в замок часом ранее в сопровождении невысокого мужчины, который, судя по всему, был врачом. Следователь предложил Веберу пройти в кабинет, но тот решительно покачал головой — прежде он хотел бы увидеть дочь. И они направились в восточное крыло, где всё еще находилось тело Абелии.
Они пробыли там не меньше часа, и всё это время мы все - я, герцог, мадемуазель, Ганьер, месье Дюпон и месье Томази с матерью сидели в гостиной. На сей раз даже его светлость не пытался затеять разговор, и стоявшая в комнате тишина была такой пронзительно-звенящей, что мне захотелось закрыть уши.
Маркиз Вебер пришел в гостиную один - в распахнутые двери было видно, как месье Тьери пробежал к выходу, спеша отдать какие-то распоряжения своим дожидавшимся на крыльце людям.
Маркиз шел, слегка пошатываясь, и я первая догадалась помочь ему добраться до стоявшего у окна кресла. Он посмотрел на меня с признательностью и сказал, обращаясь ко всем присутствующим:
— Ноэль скоро вернется домой.
Селеста вскрикнула, герцог шумно задышал, а я, прежде чем поверить этим словам, спросила:
— Но почему вы так думаете, ваша светлость?
— У них более нет оснований удерживать его. Женщина, которую нашли в тайной комнате — не Абелия!
41.
— Как «не Абелия»? — ахнула я.
То, что в тайной комнате обнаружили именно первую жену его светлости, я полагала установленным фактом. Да, опознать ее по лицу уже не представлялось возможным, но были же другие признаки — примерный рост, лорнет, платье. Мадам Томази пару часов назад как раз вспоминала о том, что Абелия не расставалась с лорнетом.
Герцог Лефевр вскочил со своего места, подбежал ко креслу, в котором сидел маркиз.
— Значит, это — не ваша дочь? Но как вы поняли это?
По губам Вебера пробежала робкая улыбка.
— Видите ли, господа, у моей дочери была небольшая особенность, которую она тщательно скрывала — из-за глупой шалости в детстве она лишилась мизинца на левой ноге. Она чуть прихрамывала, но это было почти незаметно. Об этом никто не знал, кроме самых близких людей, поэтому не удивительно, что и сейчас на это не обратили внимания. Но у женщины, что лежит в той комнате, на ногах были все десять пальцев.
— Но Ренуар-то должен был это знать! — воскликнула я.
Как бы ни стыдилась Абелия этого своего недостатка, скрыть его от собственного мужа она наверняка бы не смогла. Это могло быть незаметным, когда она была одета и обута, но в спальне... При этой мысли мои щеки запылали, и я отошла в сторону, боясь, что кто-то это заметит.
— Думаю, лорнет и платье отвлекли его внимание, — предположил Вебер. — На ногах у этой женщины были чулки. Ему и в голову не могло прийти, что это — кто-то, другой. Я же... Я до последнего цеплялся за надежду, что это — не Абелия, а потому, когда месье Тьери спросил меня, не было ли у моей дочери каких-то, особенностей, по которым ее можно было бы опознать, сказал о ее мизинце.
Мне показалось, что теперь ему было куда легче дышать, чем пару часов назад, когда он только прибыл сюда.
— Но с чего бы какой-то девице надевать платье ее светлости и брать ее лорнет? —месье Дюпон первым вслух задал тот вопрос, который мысленно задавали все мы.
— И кто она вообще такая?
Маркиз развел руками:
— А вот с этим уже пусть разбирается следователь. Прошу простить меня, господа, но я вынужден откланяться. Волнения этого дня подействовали на меня слишком сильно, и, боюсь, я уже не в состоянии здраво рассуждать.
Герцог помог ему подняться и велел Барруа подать карету его светлости.
Когда маркиз удалился, месье Дюпон повторил свой вопрос, но ни у кого из присутствующих не было на него ответа.
— Это какая-то глупая шутка, — тихо сказала мадемуазель Ганьер. — Возможно, Абелия хотела кого-то разыграть, а когда всё зашло слишком далеко и закончилось печально, то она испугалась и сбежала?
Это было вполне разумное предположение. Может быть, первая жена его светлости хотела таким образом замести следы? Она собиралась сбежать с другим мужчиной, а чтобы ее не искали, сделала так, чтобы все подумали, что она мертва.
Но нет, в этой версии многое не сходилось. Если бы тело обнаружили сразу, а не спустя столько лет, никто не принял бы другую женщину за Абелию.
Разве что в ее действиях изначально не было злого умысла. Возможно, то, что планировалось как милая шутка закончилось печально в силу какой-то, случайности. Абелия хотела устроить розыгрыш, но потом с женщиной, которая должна была играть ее роль в каком-то маскараде, что-то случилось, и Абелия, испугавшись, что ее обвинят в смерти той женщины, вынуждена была сбежать.
У меня было множество предположений, но каждое из них имело свои изъяны, а обсуждать их с кем бы то ни было в этой гостиной я не собиралась. Возможно, я поговорила бы с Даниэлем, будь мы одни, но даже он вряд ли сумел бы ответить на мои вопросы.
Впрочем, когда я вышла из комнаты, именно месье Томази пошел вслед за мной.
— Позвольте, ваша светлость, я провожу вас.
Я посмотрела на него с улыбкой, и он смутился.
— Пока его светлость отсутствует, о вас должен кто-то позаботиться. Вам не следует ходить по замку одной. Было большой ошибкой выходить из своих апартаментов ‘ночью, ваша светлость. Тем более, с месье Дюпоном.
В его взгляде был укор, и мне показалось нужным объяснить:
— Это произошло случайно, поверьте. Моя горничная сказала, что видела привидение в восточном крыле, и мне стало любопытно. Теперь я понимаю, насколько это было опасным, но тогда... Тогда мне просто захотелось узнать, кто это был. Видите