— Знала, дорогой, — она опустила голову. — Именно поэтому я и не показала его вам.
Вы пребывали в унынии и заговорили о том, что отправитесь в действующую армию. Тогда как раз началась война с Дижонией, — пояснила она остальным. — И я подумала о том, что на войне всякое может случиться.
Она замолчала, и месье Тьери пришлось продолжить ее мысль:
— Вы подумали о том, что если маркиз погибнет на поле сражения, то герцог может признать Даниэля своим сыном, чтобы не допустить перехода титула к дальним родственникам?
— Именно так, сударь! — подтвердила она. - Я знала, как его светлость относился к Дюпонам. В Даниэле текла его собственная кровь, и сын всегда ближе сердцу, чем племянник — даже если этот сын рожден вне брака. Я получила письмо, прочитала его, а потом сожгла.
— Но где Абелия? -— закричал Ноэль. — Она жива?
— Она писала из абертинского монастыря, — ответила Каринн. — Это один из самых строгих женских монастырей в Велансии, и можно было не сомневаться, что других писем оттуда не будет. Она просила вас не беспокоиться о ней и сообщала, что счастлива.
Я увидела слёзы на глазах Ноэля — трудно было представить, что он испытывал все эти годы.
— Мы должны сообщить об этом ее отцу, — сказал он, и голос его дрогнул. — Я полагаю, что он тут же поедет туда — ему наверняка разрешат хоть раз увидеться с дочерью. Но кто была та женщина в восточном крыле? На ней была одежда Абелии!
— Думаю, это была горничная, которую рассчитали за кражу, — предположил месье Тьери. - Не так ли, мадам?
— Да, это так, — не стала скрывать Каринн. — Это была Сьюзен Маркета. Она была нечиста на руку, и Барруа уличил ее в этом. Мы уволили ее как раз в тот день, когда прибыло письмо от мадам Абелии. Она шла отсюда пешком в Монтерси, и надо же было такому случиться, что именно у нее гонец с письмом спросил дорогу в замок Ренуар.
— Она узнала, что письмо было из монастыря, и потом удивилась тому, что поиски мадам Абелии в окрестностях замка так и не прекратились? — догадался следователь.
— Вы очень проницательны, месье, — похвалила его мадам Томази. — Сьюзен догадалась, что кто-то скрыл письмо от маркиза, и захотела нажиться на этом. Я встретила ее в Монтерси, и когда она завела разговор о письме, я вздрогнула и, должно быть, побледнела, потому что она сразу догадалась, что письмо попало именно в мои руки.
— И стала шантажировать вас?
— Да. Сначала она удовольствовалась небольшой суммой, но уже через пару недель запросила гораздо больше. А когда я сказала ей, что у меня нет таких денег, она намекнула, что я могу что-то взять из апартаментов мадам Абелии — об этом бы никто не узнал.
— И тогда вы принесли ей платье маркизы?
— Да, и платье, и туфли, и золотой браслет, — снова подтвердила Каринн. — Но я знала, что она этим не удовольствуется. Как только она поняла бы, что мне больше нечего ей дать, она продала бы мою тайну маркиз. А я не могла этого допустить.
Если бы его светлость узнал, что я его обманула, он выгнал бы нас с Даниэлем из замка. И даже если бы я сказала, что мой сын — его единокровный брат, это ничего бы не изменило.
— Вы должны были сказать это, Каринн, — у Ноэля дрожал не только голос, но и руки, и на одну из них я положила свою ладонь, пытаясь поддержать его хотя бы этим.
— Возможно, — не стала спорить мадам Томази.
Но тогда я побоялась сделать это и приняла другое решение.
— Вы решили убить Сьюзен, — подсказал месье Тьери.
Да, — просто ответила она. — Тогда мне показалось, что у меня не было другого выхода.
51.
Она заявила это почти спокойно. Так, словно тогда, много лет назад, она приняла решение о покупке новой шляпки. Возможно, за давностью лет и из-за неоднократного повторения те события уже стали казаться ей чем-то обыденным, но остальные присутствующие в гостиной явно ощущали недоумение и даже ужас.
— Ее погубила жадность, месье следователь, — подчеркнула мадам Томази, — так и запишите. Если бы она удовольствовалась тем, что я могла ей предложить, ничего, бы не случилось.
— Расскажите, что случилось в ту ночь, — потребовал месье Тьери. - Ведь ваша встреча состоялась ночью, не так ли?
— Да, разумеется, ночью — днем ее могли увидеть другие слуги. Хотя тогда его светлость уехал в столицу на несколько дней, и на период его отсутствия большинству слуг разрешили навестить свои семьи в деревнях и в Монтерси. Так что в замке почти никого не было. Я знала, что недостаточно сильна, чтобы справиться со Сьюзен, не подняв при этом шума, и решила использовать, снотворное, которое когда-то прописал мне доктор. Меня долгое время мучила бессонница, и доктор прописал мне микстуру. Он сказал, что это сильное средство и запретил принимать больше пяти капель сразу. В те дни стояла холодная погода.
Можно было не сомневаться, что Сьюзен замерзнет, пока идет до замка, и не откажется от бодрящего напитка из лучшего погреба маркиза. Я вылила в ее кружку половину содержимого пузырька. Она выпила и даже не почувствовала, что вкус у напитка был странный.
— Вы встречались с ней в той самой комнате с потайной дверью? - уточнил месье Тьери.
— Да, в восточное крыло редко заходила даже прислуга. Я принесла Сьюзен вещи мадам Абелии, и она сразу же захотела примерить платье. Она сказала, что если оно ей подойдет, то я должна буду принести ей и нижнее белье, и одну из шубок маркизы. Она надела платье и принялась зевать. А я в то время уже знала про тайную комнату и рассказала о ней этой жадной дурочке. Она помогла мне ее открыть, а вот дойти до нее сама уже не смогла — заснула. Мне составило немало труда, чтобы ее туда затащить, — и она посмотрела на свои худенькие руки.
— А пенсне? — вдруг спросил маркиз. — Зачем ей понадобилось старое пенсне?
— Пенсне? - удивилась мадам Томази. -