— Совершенно! — кивает Жанна. — Так что с удовольствием расскажу тебе о жизни в серпентарии Захара.
Глава 12
Полина
Следующая неделя превращается для меня в лучший мастер-класс, о каком можно мечтать.
Ни лекций, ни скучных презентаций — только жизнь. Ежедневная практика с настоящей светской львицей в роли наставницы.
Пока юрист подаёт документы в суд и ведёт переговоры с Потаповыми, я учусь у Жанны, как вести себя в ресторанах и на домашних приемах. Узнаю безопасные и рискованные темы. Начинаю разбираться в напитках, десертах, этикете и нарядах. А ещё — и это самое удивительное — узнаю больше о Захаре.
О том, что именно он, а не старший брат, взвалил на себя бизнес отца, когда тот перенёс инсульт.
О том, что мэр несколько лет уговаривал Захара войти в состав администрации и взять на себя вопросы инвестиций. О его женщинах — всегда временных, слишком честолюбивых, чтобы стать достойной партией и второй половинкой.
Жанна рассказывает об этом между делом, словно случайно. А у меня с каждым днём меняется картинка в голове.
Захар теперь не пугает. Не кажется слишком взрослым. Не выглядит недоступным и суровым.
Иногда за ужином или во время коротких утренних разговоров, я даже ловлю себя на мысли, что мне нравится, когда он рядом.
В его присутствии становится спокойнее, легче — как будто он может решить любую проблему, если просто скажет, что всё будет хорошо.
Единственного, чего я не замечаю — его интереса ко мне.
Возможно, Жанна все же ошиблась, сказав, что Захар смотрит на меня как-то особенно. Скорее всего, она перепутала снисхождение с заинтересованностью или неправильно поняла его взгляды.
Сама не знаю почему, я расстраиваюсь из-за этой ошибки. Но поздним вечером в пятницу все мгновенно меняется.
* * *
Дом уже затих. У ворот сменилась охрана. Варвара пожелала мне спокойной ночи и отправилась в свою комнату.
Не дожидаясь, когда вернется наш трудоголик-хозяин, я беру книгу и тону с ней в одном из уютных кресел на первом этаже.
Читаю час или больше. Порой отвлекаюсь, чтобы посмотреть в окно. Иногда зеваю. А после даже засыпаю.
Просыпаюсь от того, что мне тепло и уютно. Пахнет чем-то знакомым. Чистым, как свежая рубашка, и теплым, как дорогой плед. Под моей щекой — упругое мужское плечо. Сильные руки прижимают к твердой груди. А вокруг все движется.
Книжный шкаф сменяется коридором. Коридор — широкой лестницей. Одна ступенька — другой…
Медленно, легко, почти бесшумно.
Намного сказочнее и лучше, чем в самом сладком сне.
— Мне нравится этот сон, — бормочу, утыкаясь носом в рубашку.
— Тогда спи дальше, — слышу бархатный мужской голос.
Сквозь «не могу» и «не хочу», я открываю глаза. Моргаю в темноте. Пытаюсь сообразить, что происходит.
— Прости. Не хотел разбудить, — непривычно хрипло отвечает Захар.
— Я читала и… уснула?
— Да. В кресле с книгой в обнимку.
— Ой… — лицо заливает краской.
Хорошо, что в полумраке никто не рассмотрит мой позорный румянец.
— Если проспать там всю ночь, утром спине будет плохо. Я проверял.
Он толкает мою дверь. Вносит меня в комнату и несет к кровати.
— И вы решили меня отнести… — понимаю, что говорю глупости. Но извилины, как назло, отказываются придумывать что-то умное.
— Ты, — поправляет Захар. — Мы договаривались перейти на «ты».
Осторожно опускает на покрывало. И убирает руки.
Без них тут же становится неуютно и одиноко. «Неправильно» — именно это слово приходит на ум.
— Захар…
Я ловлю его руку. Замираю, не зная, что делать дальше.
— Тебе нужно спать. Уже поздно.
Хрипотца в голосе становится еще глуше. Как при тяжелой ангине или…
Или Жанна все же была права!
— Я боялась тебя поначалу. Но больше не боюсь, — ума не приложу, где беру смелость на такое признание.
— Я и не хотел, чтобы ты боялась, — откашлявшись, отвечает Захар. — Только это… не совсем та ситуация.
Кажется, не у меня одной внезапный приступ косноязычности.
— Какая? — Вздрагиваю.
Захар качает головой. Кадык на горле дергается.
— Слишком много обстоятельств, Полина. Слишком рано. Ты всего неделю назад выбралась из одной неприятности. Я не хочу оказаться другой. Еще худшей.
— Я не хрустальная. И не маленькая девочка.
От волнения теряю последние остатки страха.
— Не играй с огнем, Полина.
Он протягивает руку и гладит меня по щеке.
— А если я хочу?.. Сыграть.
Во рту пересыхает, а подушечки пальцев горят от желания повторить его движения. Провести по высоким скулам, потрогать колючие щеки. Попробовать — такие ли у Захара упругие и твердые губы, какими кажутся.
Наверное, это какой-то приступ сумасшествия — внезапной зависимости от прикосновений, близости, запаха, взгляда… От него всего!
Совсем не такой, как было с Ромой. Это как пожар в сравнении с зажженной спичкой. Как стихия, которая ломает внутри все запреты и гасит любые попытки оставаться скромной.
— Поверь. Тебе лучше не хотеть.
Взгляд Захара темнеет. Таким же темным он был лишь раз — в доме Потаповых, когда банкир пытался задержать нас и угрожал расправой.
— Оно само… Так получается. — Похоже, я забыла все, чему целую неделю учила Жанна. Несу какую-то чушь и трясусь как заяц.
— Нет! — шумно выдыхает Захар. — Спи!
Он с мукой выпрямляется. Делает шаг назад. Но уже поздно.
— Не уходи! — Я поднимаюсь следом за ним. — Пожалуйста.
Встаю на носочки, чтобы дотянуться до губ… и целую.
Глава 13
Полина
Поцелуй выходит неловким. Робким, как первый шаг на ноябрьский лед.
Я касаюсь губ Захара — осторожно, будто может оттолкнуть. Целую не как взрослая девушка, которая умудрилась сходить в ЗАГС и дождаться своей первой брачной ночи, а как монашка святое распятие.
Стыдливо прижимаюсь и чуть не плачу от того, что Захар не реагирует.
Словно ничего не ощущает, он стоит, не двигаясь. Не раскрывает рта, но и не отстраняется. Рядом со мной и мыслями где-то далеко.
— Если ждешь, что одумаюсь, то зря, — произношу я, глядя в глаза, и повторяю.
Кладу ладони на плечи. Вжимаюсь в него всем телом и целую.
На этот раз смелее — как женщина. Жадно вдыхаю его аромат — кофе, кедр и что-то терпкое, перечное.