Еще сильнее шизею от запаха и бархата кожи.
— Только посмей снова уйти! — Поля всхлипывает и непослушными пальцами начинает расстегивать на мне рубашку.
— Ты меня допекла. — Сам справляюсь с остатками своей одежды и даю ей мгновение, чтобы насмотреться.
— Я молодец! — Она улыбается. Такая довольная и счастливая, словно я уже сделал все, как нужно, и теперь она моя женщина.
— Ты настоящая заноза!
Смахнув бумаги, укладываю ее на столе. И принимаюсь снимать последнюю одежду.
— Надеюсь, заноза не в ягодицах, — нервно хихикает эта бесстрашная.
— Выше! — Беру ее ладонь и прижимаю к своей груди.
— Это мне подходит. — Раздвигает свои красивые ножки и, глядя в глаза, ждет.
— Прости.
Я больше не сдерживаюсь.
У меня нет никакой защиты, нет сил на осторожность, нет времени на то, чтобы подождать — подготовить ее лаской, рассказать, как все будет, уберечь от самого себя.
— Я люблю тебя, — добивает девчонка.
И весь мир летит к чертям.
Глава 17
Полина
Лежу на боку в кровати. За спиной — горячий, как печка, Захар. Впереди — огромное окно, за которым густой зеленый лес, серые облака и дождь.
Несмотря на погоду, чувствую себя блаженной дурочкой.
Такой счастливой я, наверное, никогда не была.
Смеюсь просто так. Перетягиваю на себя одеяло — улыбаюсь. Смотрю в окно — улыбаюсь. Даже маленькое ЧП с разбитой чашкой не вызывает панику.
Шепчу себе: «На счастье!», и уголки губ снова растягиваются в стороны.
Внутри, за ребрами, всё тихо и спокойно. Непривычно. Будто кто-то починил странную штуковину, которая вечно гудела, не давала покоя и требовала — спешить, бежать и справляться.
Меня словно перепрошили. И не криками — как в интернате. Не шантажом — как Рома. А заботой.
И это сделал ОН! Тот, кого я боялась, кто игнорировал и сводил с ума.
Мой случайный и нежданный. Взрослый и красивый. Сильный и опытный… умный настолько, что мне, наверное, никогда не дотянуться.
Мой Захар.
Теперь даже стыдно вспоминать отчаянную провокацию и поцелуй с Кириллом.
Неужели это я раздразнила его за столом, а потом довела до белого каления в кабинете? Неужели я смогла достучаться до настоящего, страстного и голодного Захара?
— Там в столовой, я думала, ты меня отшлепаешь, — выныриваю из мыслей и тянусь к колючей щеке.
— Правильно боялась. Мысленно я так и поступил. — Захар поворачивается и ловит губами губы.
— А после кабинета… жутко переживала, что прогонишь. Скажешь «Свободна» и поедешь заниматься своими важными делами, — страхи так и прут наружу.
— Так сильно запугал?
Подмяв меня под себя, Захар качает головой.
— Кто ты, а кто я? Сумасшедшая разница! Это словно Золушке достался сразу не принц, который даже имени ее запомнить не смог, а король со всей свитой и королевством!
— Ты себя недооцениваешь, — усмехается.
— Считаешь, что я достойна такого короля?
Кладу ладони на его плечи и до боли закусываю губу, чтобы не расплакаться от счастья.
Мы уже несколько часов вместе. Пережили безумие в кабинете. Избавились от всей прислуги в доме и сбежали в душ. А потом два часа мучили друг друга здесь — в комнате Захара, на его огромной кровати.
Мы делали столько всего, о чем я и не представляла. Открывали такие горизонты, о которых без смущения сложно вспоминать. Но я все еще не верю, что это не сон… Что мы вместе, и Захар теперь не просто добрый хозяин, впустивший меня в свой дом, а гораздо больше.
— Не знаю, достойна ли ты, — отвечает, глядя прямо в глаза. — Но ты точно не понимаешь, в кого вляпалась.
— Почему это?
Целую его в подбородок. Невозможно смотреть на этого роскошного мужчину и не прикасаться.
— Потому что я не тот человек, за которого ты меня принимаешь. Не герой. Не рыцарь на белом коне, — Захар морщится. — У меня хватает ошибок в прошлом, и я совсем не святой в настоящем.
— Еще скажи, что характер у тебя сложный, а в полнолуние ты превращаешься в волка.
— Характер, мягко говоря, не сахар. — Смеется. — А вот с полнолунием ты не угадала. Иногда хочется кого-нибудь загрызть, не дожидаясь полной луны.
— И меня? — театрально пугаюсь.
— Рано или поздно, ты и так поймешь, что связалась не с тем.
— А ты, значит, уже готовишься к моему побегу?
По-хозяйски закидываю на него левую ногу. Но, будто не чувствует, Захар отводит взгляд. Это молчание говорит больше любых слов.
— Захар Олегович, — выговариваю с самым серьезным выражением лица. — Это была самая неудачная попытка испортить о себе впечатление. Признайся, ты на комплименты напрашиваешься?
— А есть за что? — выгибает левую бровь.
— У меня для тебя целая коллекция! — Поднимаюсь на локтях. — Первое: ты заботливый. Самый заботливый и понимающий мужчина в мире.
— И «второе» будет? — ухмыляется.
— Второе: ты терпеливый. Настоящий титан! Не сломить и не прогнуть. Думаю, даже твой адвокат это подтвердит.
— Не вспоминай этого предателя.
Морщинки на лбу Захара разглаживаются. И вместо сурового чиновника передо мной остается только мужчина.
— А еще у меня есть третье. Важное!
— Не перехвалишь?
— Я вошла во вкус. — Выгибаюсь под ним дугой. — Ты очень привлекательный и брутальный. Даже когда сердишься. Особенно когда сердишься.
— Полина… — голос хрипнет.
— Молчи, я не закончила! — смеюсь. — Четвертое: у тебя очень уютная кровать. Сказочный матрас, мягкая простыня. Очень удобные подушки. А уж какая компания…
Мой любимый мужчина смеется — громко, искренне и расслабленно. А потом резко притягивает меня ближе и шепчет на ухо:
— Вот и живи в ней.
— Ты сейчас пошутил или серьезно? — боюсь спугнуть такое счастье.
— Тебе прописку в ней оформить? На бумаге.
Кажется, он не шутит.
— Можно… Хотя бы временную. Или на неопределённый срок.
Я прижимаюсь к нему ещё сильнее, запоминая этот голос, это тепло и это невозможное предложение.
— Тогда пусть это будет самая долгая временная прописка в истории. — Захар сбрасывает в сторону одеяло и дорожкой поцелуев спускается по моему телу ниже… туда где уже жарко, и дико не хватает