— Олег, — в комнату входит мать и осекается. Рядом со мной на полу под одним одеялом спит Ксюха.
Здрасьте, приехали!
Глава 50
— А в сортире тихо плачет Ксюха,
Нервы укорачивая мне! — пою, снова прикладываясь к бутылке.
— Олег, ты бы остановился, — хмуро бросает отец. Мрачный. С красным лицом. Видимо давление подскочило. Но мне сейчас явно не до жалости. Каждый за себя, пап. Я это только вчера вечером понял, когда ты меня предал.
— А ты забери, — усмехаюсь, набычившись. — Давай. Можешь из ружья пристрелить. Где твоя «Сайга»?
— Ты совсем спятил? — рявкает он, но близко не подходит.
— Нет. Тут только я один нормальный. А вы все — гнусь. Предатели. Слили меня. Зачем, спрашивается? Суки последние, — пью из горла.
— Олег, перестань, — морщится дядька. — Ну, погулял. С кем не бывает? Приперли, женись уже. Ты же офицер.
— Я-то офицер, а вы все кто? Я думал, у меня семья! Ошиба-а-а-лся, — ставлю бутылку на стол.
— Ты бы хоть закусывал, — тянет глухо отец. — Тебе жениться сегодня. А ты лыка не вяжешь. Мать вон с давлением лежит.
— А мне по хрен, пап. Вон, у вас теперь доча есть. Оксаной зовут. Иди к ней. А меня оставь в покое. Я вас знать не хочу. Уеду к гребеням, чтоб не видеть и не слышать. Даже адреса не оставлю. Потому как вы…
— Предатели, мы знаем, — коротко роняет отец. И просит снова. — Остановись, сын. На себя посмотри. На кого ты похож? Будто мало нам позора!
— Да не знаю даже, — ухмыляюсь во все тридцать два. — Может, меня вам подкинули, а? А Оксана вам родная? А что? Хороший вариант… Встреча через годы, — снова пью.
— Кончай бузить, — в комнату входит Ксюхин отец. Шустрый такой. Деловой. В белом костюме и черной рубашке. И волосы зализаны, как у мафиози. — В ЗАГС скоро ехать.
— Ну и ехай, на х*й! — отмахиваюсь от него и тут же оказываюсь в крепком захвате.
— Поговори у меня, — пытается снова дать под дых новоявленный тесть.
Но это в первый раз я не ожидал и пропустил удар. А сейчас в меня будто черти вселились. Заламываю руку старому козлу. Подхватив, кидаю об стену. Слышится звон фужеров в горке и звук трескающейся ткани. Ну все. Хана костюмчику.
— Давай, поговорим! — усмехаясь, становлюсь в стойку. — Иди сюда, папаша. Я из тебя фарш сделаю.
Дурной мужик кидается ко мне. А зря. Меня учили драться до последнего. Хватаю его за грудки. Бью лбом в шнобель. И выкидываю в окно. Благо первый этаж.
— Ты совсем с катушек съехал! — выдыхает отец в ужасе. И даже подходит к окну посмотреть как там новоявленный родственник.
— Сдай меня в психушку, — пожимаю плечами и добавляю хмуро. — Отцепитесь, а то хуже будет.
— В ЗАГС пойдешь? — напряженно смотрит на меня отец. — Ребенок все-таки твой. Девчонка эта сама не справится.
Во дворе слышен визг, а в дом вбегает тесть с пистолетом.
— Да я тебя, сука!
Выбиваю ногой оружие. Ухватив отморозка за волосы, бью головой об пол. Укладываю на пол. Заламываю руки.
— Ментовку вызвать, или сам угомонишься? — шепчу на ухо. А сам глазами ищу, чем бы руки связать.
— Да вы посмотрите, что делается! — голосит мать Оксаны.
— Помолчите, — останавливает его мой отец. — Негоже моему сыну оружием угрожать… Совсем сдурели! Я сейчас в полицию позвоню.
— Ой, не надо! Пожалуйста! Ну, дурак! Мы месяц на нервах! — причитает теща. И Оксанка плачет.
— Отпусти его, Олежек, пожалуйста, — просит она всхлипывая. Даже не слышал, как вошла.
— Да хрен бы с вами, — бью по ребрам и отхожу в сторону.
— Я тебе припомню, гад, — рычит, поднимаясь с пола, Толян. — Ты мне еще попадешься.
— Толя, — предупредительно хватает его за предплечье жена.
— Что Толя? — сбрасывает ее руку тесть. Утирает юшку под носом и выходит прочь из дома.
— Ну что, уважаемая публика, — оглядываю родственников и Ксюху с тещей. — Слушай мою команду. В ЗАГС я схожу. Распишусь, так и быть. Но больше вас знать не желаю. Ни вас, — улыбаюсь родителям. — Ни тебя, змея подколодная, — бросаю презрительный взгляд на Ксюху. — Вы своего добились. Потом не обижайтесь. Лады?
— Что ты намерен делать? — вскидывается отец. Строит из себя заботливого папашу.
— Я намерен пойти на х*й, — вспоминаю присказку нашего ротного. — И вы все потихонечку собирайтесь.
— Олег, — отец хватается за сердце. — Хватит. Остановись, сынок… Будь мужиком, наконец.
— Я тебе не сын, — мотаю головой. — Ты меня с такой легкостью к этой пристроил, — презрительно киваю в сторону Ксюхи. — Даже ночь не спал, да? Караулил, чтоб не сбежал. Ну и какой ты мне после этого отец? Я, наверное, у вас подкидыш, — добавляю с обидой.
Смотрю на обалдевших родителей и выхожу вон из комнаты. Взбегаю по лестнице к себе и падаю на постель. И тут же подрываюсь с места. Все белье, вся комната провонялись этой долбанной Ксюхой. Ее духами погаными…
Сбегаю вниз, вылетаю из дома.
— Ты куда? — перехватывает меня ее отец.
— Еще в морду поднести? Я могу, — усмехаюсь криво. — Не суйся, — Отодвигаю в сторону притихшего мужика и иду в сарай. Где мы вчера с Леной… Еще и суток не прошло. Распахиваю дверь. Смотрю на покрывало, валяющееся на сене, на ковшик в углу и на тонкое вафельное полотенечко, болтающееся на веревке. Снимаю его. Утыкаюсь носом в мятую ткань и реву, словно малыш.
Больше всего на свете я хотел жить с любимой женщиной, служить Родине и почитать родителей.
Лена ушла, семья меня предала, и только служба осталась.
Глава 51
— Олег, к тебе приехали! — входит в сарай Катерина. Красивая, статная, с животиком.
— Кто? Еще одна беременная телка? — усмехаюсь криво. Гляжу на сестру устало. — И ты, конечно, мне не скажешь, где Лена?
— Нет! — категорично отрезает она, да еще ногой топает. — Ты нас всех опозорил. Как мне теперь жить? Как свекрам в глаза смотреть?
— А-а, ну это важно. Конечно. А то, что мне жизнь изуродовали…
— Тебя никто с ней спать не укладывал, — кивает в сторону дома Катька и добавляет жестко. — Иди уже. Там твои друзья на свадьбу приехали.
— Ну, хоть кто-то нормальный в этом дурдоме, — поднимаюсь с места. Прячу полотенце на полку. Выхожу нехотя. Здесь я с Леной был. Говорил с ней. И полегчало немного.
«А там, — хмуро смотрю на двор и дом, — поселились оккупанты».
Выгнать бы их! Но рука не поднимается. А ну как Ксюха в полицию пойдет. Что там она говорила про изнасилование?