— Ой, мам, — раздражается Майка, — Я и не думала, что ты мне поверишь! Ты никогда не была на моей стороне.
— А вот это не правда! — спешу возразить.
— Да, правда! Вот папа бы точно меня поддержал, — добавляет она.
— Очередное твоё заблуждение, — киваю. А у самой в голове брезжит мысль: «А что бы сказал на это Шумилов?».
Она собирает с комода ключи. Я сама ей вручила! Сказала однажды: «Когда квартирантов не будет, квартира твоя. Приходи, когда хочешь. А можешь вообще переехать сюда». Любопытно, а сколько у нас до того не было здесь квартирантов? До нашей ссоры с Шумиловым. Может быть, этот визит не единственный. Да и вообще! Как давно моя дочка встречается с ним.
Все эти вопросы так и бурлят в голове. Но я не успеваю озвучить ни одного из них. Майка уже распахнула входную.
— Ну, и куда ты? Вернись! — я шагаю к двери, но она уже вышла.
— Мам, извини! — доносится с лестницы. Рыжие волосы Майки мелькают в просветах перил.
Я прислоняюсь к стене. Не бежать же за ней! На ночь глядя. Хотя… Да была бы то ночь. А то так. Белый день на дворе. Или белая ночь? Я всегда ненавидела белые ночи.
Капустин сидит на диване в гостиной.
— Тебе кто разрешал на диван? — я сгоняю, войдя, — Тоже мне, друг! Хоть бы вышел, меня поддержал.
Приземляюсь туда, где сидела до этого. Вода в тазике стала чуть тёплой. Охота прямо сейчас поехать к Шумилову. Но это будет уж слишком! До завтра потерпит. Вспоминаю, куда положила настойку пиона. Пожалуй, вино мне сегодня едва ли поможет заснуть.
Глава 22. Костя
Да, перебрали чуток. Не помню, Толяну сегодня нужно было идти на работу? Или он уже принял экзамены? Он не особенно тщательно их принимает. Филонит и делает скидку на то, что студенты платят за обучение, а значит, имеют право, чтобы их не особенно мучили. Я потому и не иду на коммерцию. У меня всё по-честному! Было по-честному. А теперь…
Зато теперь я имею законное право лежать, отходить от вчерашнего. И никуда не спешить. Поднимаюсь, тащу себя в кухню. Наполняю стакан до краёв. Выпиваю практически залпом. И чего я напился вчера? Да не выдержал просто! Навалилось всё сразу. Виталя, работа, ещё и мамин звонок. Не хочу даже думать об этом. О том, как жить дальше! Хочу просто лежать и болеть. Что и делаю. Возвращаюсь в комфортную спальню. Где задёрнуты жалюзи. Где так приятно меня обнимает постель. И даже подушка ещё до сих пор хранит запах Витали…
Тут телефон дребезжит. Отключился режим «не беспокоить»? Жаль! Надо было продлить до полудня. Я нехотя думаю: «Может, не брать?». Ну, кто там ещё может быть? Наверняка, не с работы. На кой чёрт я им сдался? Виталя подавно не станет звонить. Каково же моё удивление, когда на экране смартфона я вижу её.
Откашлявшись, делаю вдох. Отвечаю:
— Алло!
— Костя? — журчит голосок. И я понимаю, как сильно скучал! Закрываю глаза и валюсь на подушку. Буду слушать его с закрытыми глазами.
— Костя на проводе, — отвечаю в шутливой манере. Сквозь боль в голове я способен шутить!
— Ты на работе сейчас? У меня к тебе дело! — вставляет Виталя.
— Я…, - я пытаюсь понять, как лучше ответить ей, «где я», — Я на работе, а что?
Решаю придать себе веса в её глазах. Но эта потребность выходит мне боком. Виталя бросает:
— Я еду к тебе в институт! Нужно поговорить!
Она за рулём. Слышу гул на заднем плане. О, Боже мой! Нет! Только не это…
— А… Нет! Я не на работе. Я дома сегодня. Это я так сказал… По привычке. Я в смысле, дома работаю. Вот и сказал.
«Ох, тону я тону», — попрекаю себя. Это ж надо было так вляпаться. Не дай боже, она уже там. Ей расскажут! Как пить дать, расскажут.
Но Вита бросает, слегка удивлённо:
— Ты дома? С чего был? А впрочем… Какая мне разница! Так даже лучше. Так вот, я приеду сейчас.
— А что за срочность? — пытаюсь понять. Представляю, как выгляжу. А уж как пахну… В таком виде встречать Виталину нельзя. А встать, даже ради того, чтобы выглядеть лучше… Смогу ли?
— Дело касается Майи! — бросает она.
В голове проясняется. Майи? Какие такие дела могут касаться её? В мыслях разное… Вита сказала ей, кто её папа. А Майка… Что Майка? Рассорилась с ней? Отреклась от обоих? Хотела свести счёты с жизнью? О, Господи!
— Она жива? С ней всё в порядке? — тороплюсь уточнить.
И поднявшись достаточно резко, получаю мощнейший космический бум. В голове млечный путь. Столько звёзд, что ладони не видно.
— Физически, да! А вот душевно… Я бы не была так уверена, — усмехается Вита.
И я не берусь выяснять, что к чему. Вопрошаю единственно:
— Ты уже близко?
— Ещё минут двадцать, а что? — её голос становится едким, — У тебя будет время, чтобы выгнать Милану. Ей это слышать не обязательно!
— Милану? О чём ты вообще? — удивляюсь.
Но Вита уже отключилась. Я делаю выдох. Понимаю, что надо собраться и встать. Звонок в дверь застаёт меня в ду́ше. Когда я, намылившись, тщательно мо́ю подмышки. Как будто от запаха мыла она не учует другой.
Наконец-то она открывает ключом. Догадалась, ну надо же! Выхожу, завернув вокруг бёдер полотенце.
— Оденься, Шумилов! — взрывается Вита. Я нахожу её в кухне. Она напряжённо глотает из чашки. Что ли тоже пила накануне?
— Прям так? — говорю. Раньше моя нагота не смущала её. А теперь не по вкусу. Привыкла к тому волосатому телу, которое, видимо, рядом ночует. Ну, что же! Я вне конкуренции.
Натянув на себя шорты и футболку, выхожу к ней одетым. Виталя сидит за столом.
— В общем, дело — труба! — говорит.
Я опускаюсь с другой стороны, забираю назад непослушные волосы. Надо бы стричься! Уже всё равно, что в самый разгар летней сессии. Приметы все по боку. Я вне игры.
— Говори, не томи, — тороплю.
— В общем, Майка влюбилась! — произносит с усмешкой.
— И всё? — хмурюсь я. А я-то думал! — Влюбилась, ну это же здорово?
— Ты не знаешь, в кого! — продолжает она.
Не слишком внимательным зрением я замечаю, что Вита надела серёжки. Те самые, которые долго лежали в её закромах. Она берегла их! Боялась