Пишу сообщение в чате:
«Девчонки! Приветик.
Лариса, тебе поручаю контроль над ремонтом кондёра.
Наташ! Съезди к ИП Малакушину, претензию я создала на рабочем столе ноутбука. Ты распечатай её и скажи, что мы расторгаем сотрудничество, если они не возместят нам убыток. Я сегодня болею, подъеду чуть позже».
Отвечает Лариса:
«Виталина Михална, не волнуйтесь! Тут Константин Борисович уже со всем разбирается. Кондёр починили, сейчас повезёт претензию».
«Сам?», — удивляюсь я.
«Сам!», — заверяет она, — «Он у вас такой молодец!».
Я напряжённо молчу. И пытаюсь представить Шумилова «в действии». И чего он там скажет ИП Малакушину? Дипломат недоделанный!
Через время пишу:
«Ну, чего там, Ларис? Какие новости? Мне пора уже ехать? Всё прахом пошло?».
«Всё отлично, Виталин Михална! ИП Малакушин уже отзвонился. Уж не знаю, что там Константин Борисович им сказал, но они обещали прислать два бидончика сливок, в извинение сыр и сгущёнку для кофе».
Я не верю глазам! Да неужто? Шумилов у нас бизнесмен? Разносторонняя личность. Значит, все эти годы он притворялся, что сам не способен решать ничего. Просто так! Чтобы я напрягалась?
«А он сейчас там?», — отвечаю я в личку Ларисе.
«Константин Борисович? Да! Мы его накормили. Он теперь сочиняет нам комбо».
«Это что значит?», — печатаю.
«Ну, всякие разные», — пишет Лариса, — «Говорит, что у нас не хватает эффективных стратегий продаж».
Вот это уже более-менее похоже на него. На Шумилова! Что он там сочинит? Эффективный стратег.
В полдень сама звоню маме. Нужно выяснить, едет она на годовщину к сватам, или нет? Если нет, будет проще. Уж кто-то, а мама раскусит меня при первой же встрече. Поймёт, что не так! А я не готова пока рассекретиться. Не хочу портить праздник родне. Ведь, когда мы расстанемся с Костей, они всё равно будут нашей роднёй. Антошка — их внук. И Майка — их внучка. Хоть, по-правде, она и не их...
— Мамуль, ну ты как? В выходные поедешь? — уточняю, когда череда обязательных «как» прозвучала. Как дела? Как здоровье? Как с Костей? Как Тоша? Как Майка?
Она выдыхает:
— Ну, ты ж знаешь, что я не любитель семейных застолий!
Я знаю одно. Что у мамы навязчивый триггер — отсутствие мужа, развод. Срок давности которого давно истёк, но вот рана в груди каждый раз нарывает, когда у кого-то есть повод отметить удавшийся брак. Даже не знаю, в этом смысле её расстроит наш с Костей развод? Уж точно не обрадует! Скорее всего, она скажет:
— Виталина! Ну, я же тебе говорила! Нужно было сказать обо всём ещё до, а не после.
Можно подумать, скажи я Шумилову, что Богачёв объявился, и он бы прыгал от счастья? Точно также пошёл бы к Милане и переспал с ней. Повод нашёлся бы! Как и вцепиться в Никиту. Который, к слову, вообще не повинен ни в чём.
Так что мама всегда игнорирует их годовщины. Лишний повод напомнить себе о былом.
— Я их на словах поздравлю. И, кстати! — вставляет она, — Прикупила шикарный комплектик белья.
— Нижнего что ли? — шучу я.
— Постельного! — хмыкает мама, — В подарок сватам.
А я уж подумала, у них с Николя назревает прогресс...
— Жаккардовый шёлк цвета кофе со сливками, — произносит мамуля, как будто прямо в этот момент любуется им, — Я и вам с Костиком тоже взяла!
— Нам зачем? — восклицаю.
Нам с Костей уже слишком поздно...
— Ну, как это зачем? Чтобы было, — удивляется мама.
— Да у нас полно, — нахожу отговорку.
— Ну, у вас полно, так Майке оставь на приданное, — рождает она ноу-хау.
Про себя усмехаюсь: «Ага», — только Майке его и осталось отдать. Чтобы она со своим престарелым профессором мяла изысканный шёлк.
— Хорошо, мам! Спасибо, — решаю избавить её от волнений. Потом огорошу всем сразу! Для начала скажу, чтобы выпила чего-нибудь, вроде пиона, пустырника. Или сразу «букет» приняла.
— Скажи Косте, пускай заедет. Или сама заезжай завтра-послезавтра, — добавляет.
Я решаю сменить тему:
— Как Николя?
На том конце провода слышится вздох:
— Ой, да ногу сломал!
— Да ты что? — восклицаю я, — Сильно? Как он умудрился?
— В бане пятки решил натереть, дуралей! Поскользнулся, упал. Ну, не сильно. Там трещина только. Но гипс наложили. Теперь ковыляет. Хожу к нему, вот, — слышно её озабоченность. А мне почему-то так радостно. Не тому, что Дотошный упал! А тому, что ей не плевать на него.
— Ну, конечно, ходи! Передавай ему от меня, чтобы скорее поправлялся, — бросаю.
Мы недолго болтаем. Мамуле пора. Я смотрю фотографии Тоши. Вчера выслал целую серию фото, где они всем отрядом ходили в поход. Сынуля уже загорел и покрылся веснушками! Я смотрю на него и в груди так печально. Как же он сильно похож на отца...
На одной фотографии Тошка с уловом. Держит удочку, тычет в смартфон карасём. На другой — он напротив костра, уже с жареной рыбой. А рядом какая-то девочка, с тёмной косой. Я хотела спросить, как зовут. Но ведь знаю, не скажет!
Вижу сзади — палатки. Никогда не любила вот так, без удобств. А сынуля кайфует! Это деда его приучил. Говорит, каждый мужчина обязан уметь ставить палатку, разводить огонь, добывать себе пищу и воду. А ещё забивать гвозди, чинить унитаз и электрику. В общем, бедный мужчина! Ему столько нужно уметь. А женщине знай, рожай, да детей расти. Правда, это куда тяжелее, чем добыча еды.
Сын скоро вернётся. Узнает, что мы живём врозь. Что скажет? Кого обвинит в этом? Папу? Меня? Боюсь даже представить себе его реакцию. Наверное, это страшнее всего. Объявлять своим детям о том, что семьи больше нет...
Ставлю чайник на газ. Костя даже Капустина взял на работу! Чтобы мне не осталось малейшего повода выйти из дома. Но я выхожу на балкон, заварив себе чаю. Выхожу и смотрю на июньское небо. Безоблачный день! Как вчера.
Рабочий чат оживает. Лариса прислала мне фото. Где Костик на белом листе сделал ряд иллюстраций. В кружочках названия комбо. А рядом рисунки того, что в них входит.
Увеличив, смотрю. На одном нарисован стакан и торчащая трубочка. Рядом — корзиночка с вишенкой. «Смузи-комбо», — озаглавил Шумилов. Вторая включает в себя чашку кофе, пару зёрнышек рядом повествуют о том, что это — именно он. А ещё шоколадный маффин, или классический кексик, на выбор. «Кофе-комбо», — называется этот вариант.
Ну, и третий, по всему видно, фирменный — это малиновый чай и творожный чизкейк. «Вита-комбо», — назвал он