Аська уже месяц, как вернулась. Вот только, влюбилась опять! И теперь изучает монгольский язык.
— Народит вам внучат узкоглазых! — смеюсь.
Вероника вздыхает:
— Да уж хоть бы кого народила! Боюсь, не дождёмся мы с дедом внучат от неё.
Майка с Немовым пишут в соавторстве книгу. На следующий год у неё выпускной! К тому времени «член-педагог» обещался расчистить местечко под солнцем. Пигмалион недоделанный! Костя меня убеждает остыть, подождать и смириться. А мне тяжело! Я всё также боюсь за неё. Потому, что на собственном опыте знаю, как больно быть брошенной…
С Никитой они потихоньку общаются. Тот просто счастлив! Звонил после их первой встречи. Сказал:
— Ты вернула мне радость от жизни.
А ещё я вернула ему сорок тысяч зелёных. Вот только Никита не взял! Точнее, он взял. Открыл счёт на имя Шумиловой Майи, и положил под проценты. Так что приданным у Майки — подушки, постельное и… многотысячный счёт в иностранной валюте.
Милана опять печёт торты. В том числе для кафе «Виталина». Официально назад я её не взяла! Покупаю по рыночным ценам, плачу ей за выпечку. Мила настойчиво ждёт перемирия. И с каждой поставкой кладёт что-нибудь «для меня».
«Виталина, прости! Я люблю тебя. Мила», — сопровождает записками каждый презент. Я простила уже. Но забыть не смогу. Это значит, как раньше не будет. К тому же, на Милкино место взяла неплохого кондитера. Расширила штат. Наняла управленца в кафе, по протекции мамы. И теперь могу с лёгкостью встать и отправиться в отпуск. Что я и сделала в этом году…
Мы с Шумиловым сняли кибитку в Абхазии. А чего много тратиться? С милым ведь, рай в шалаше! Да к тому же, до моря всего минут десять. Гуляем, купаемся, жрём.
Каждый день открываю окно. Вижу горы вдали. Слышу море, шумящее синими волнами. И думаю только о том, что надеть? Коралловый ретро-бикини, или зелёный бандо?
Единственное, что меня беспокоит, так это — отсутствие месячных. Ведь мне ещё нет и пятидесяти! Правда, читала, что предменопауза наступает уже в 45. Так мне ещё и сорока пяти нет! Только в сентябре исполнится. Обидно! Обидно стареть. Говорят, что от климакса быстро стареют. Обидно смириться с тем фактом, что мне уже не родить. Хотя, я и не собиралась рожать. Но всё равно! Это очень обидно.
В последний раз, выходя в магазин, забежала в аптеку. Взяла импортный тест. Глупости! Даже решила не делать. Но всё-таки сделала. Теперь вот сижу, и боюсь посмотреть.
Как будто желая меня уберечь, возвращается Костя.
— Принёс абрикосы! Взял даром просто, — он поднимает пакет.
— Признавайся, немытые ел? — отнимаю.
— Ну, надо ж было попробовать? — Костя целует меня. Его губы пахнут абрикосами, — Щас в туалет забегу и на море.
Я собираю в плетёную сумку парео, лосьон для загара и новый любовный роман. Мы не ходим в жару! Только утром, чтобы ещё до двенадцати смыться. Поспать и успеть насладиться закатом. Вот сейчас и пойдём наслаждаться…
Шумилов кричит из туалета:
— Виталь! А что это в стаканчике пластиковом? Чай?
Меня осеняет. Бросив сумку, несусь. И ору на ходу:
— Не пей! Только не пей!
Костя нюхает:
— Это…
— Моча! — отбираю стаканчик. И, вылив его в унитаз, нажимаю на смыв.
— А чё она тут делает? — хмурится Костя.
Он ходит в бейсболке, однако же, нос обгорел и облазит. А у меня, как всегда на всём теле веснушки! И плечи слегка обгорели. И щёки горят…
— Ничего, — отвечаю. Кошусь на полосочку теста, что лежит у него за спиной. И теряю дар речи.
— Вит, тебе плохо? — произносит Шумилов, хватает меня за плечо, — Виталь, ты чего?
— Ах, — я тру шею, пытаюсь его отодвинуть, — Шумилов, ты станешь отцом.
— Ага, — отвечает рассеяно.
— Что «ага»? — возмущаюсь, — Я беременна!
— Что? — замирает с разинутым ртом.
Я хватаю тонкую ленту, где две полосы извещают о многом. О том, что у нас будет третий ребёнок. О, боже! Ну как с этим быть?
— Я сделаю аборт. Это бред! Рожать в таком возрасте…
Неожиданно Костя, издав громкий вой, поднимает меня и несёт из туалета.
— Ты чего? Обалдел? Отпусти! — упираюсь ладонями в сильные плечи.
— Витка! Сбылось! Представляешь? Опять! — кружит он меня, обнимая за талию.
Я не чувствую пола, в глазах расплывается:
— Кось, я серьёзно! Пусти, — говорю, — Не то меня сейчас вырвет!
Он осторожно кладёт на постель. Сам опускается рядом со мной:
— Я загадал на звезду, что упала недавно, чтобы ты родила мне ещё одну дочь.
Я смотрю на него во все глаза:
— Шумилов, ты просто достал! — оттолкнув, поднимаюсь с кровати, — Мне надоело исполнять твои желания! Почему, когда я загадываю на падающую звезду, у меня ничего не сбывается?
Моё возмущение бьётся внутри, как волна. Встав к окну, я смотрю на залитую солнцем дорожку. Скоро сядет! Пора выходить. Только сперва нужно сделать «профессору» втык.
— Значит, ты неправильно загадываешь, — хмыкает он, развалившись.
Кто бы узнал в этом демоне, с белым оскалом научного гения Костю? А я узнаю!
— А как нужно правильно? — говорю раздражённо.
— Нужно очень хотеть! — произносит Шумилов.
— Я хочу, — отвечаю.
— Не хочешь, — качает он головой.
— Я хочу! Очень сильно хочу! — говорю, лишь бы спорить.
Подскочив, и поймав меня, он обнимает за талию, тёплым дыханием шепчет в лицо:
— Хочешь сильно-пресильно?
— Да не этого, Кось! — отпираюсь, — Итак вон, уже…
Он целует мой лоб, руки держат меня, одновременно нежно и крепко:
— В этот раз будет Марточка, Марта. Она же в марте родится? Я уже подсчитал!
— О, ужас! — поднимаю глаза к потолку, — Почему меня мама Сентябриной не назвала?
— А что? — удивляется Костя, — Тебе бы пошло! Но Вита мне нравится больше.
От его улыбки меня аж корёжит. Вот, гад! Не ему же ходить девять месяцев круглой, как шар. Не ему всё терпеть: и потуги, и схватки, и всё, что последует дальше. А я всё забыла! Отвыкла уже…
— Октябрина, Февралина, — бурчу себе под нос, — Хорошо, не в июне! А то, как бы назвал? Июнина?
— Хм, — задумчиво хмыкает Костик, — Ию-нина… О, Нина! А что? Хорошее имя. Шумилова Нина Константиновна. Вон как звучит!
— Так, где там твои абрикосы? — бросаю, — Неси.
— Есть, моя госпожа! — издевается Костя.
Приносит пакет.
— Подожди! Я помою, — беру из него пару штук.
В ванной комнате вижу полосочку теста. Смотрю на себя. И пытаюсь представить беременной! Как сказала Алентова в фильме: «В сорок лет жизнь только начинается». У кого-то она начинается в сорок. А