— Домой, Бобка, милый! — от нетерпения я даже подпрыгивала.
Впереди, через дорогу, я видела заснеженный парк.
И мне стало вдруг страшно — а найду ли я дорогу обратно?!
Все наши ночные следы замело…
Но Бобка, отведав лакомства, уверенно потянул поводок, и я ринулась за ним, толкая тяжело груженую тачку.
— Мы не потеряемся? — спрашивала я обеспокоенно.
— Я! Пометил путь! — важно гавкнул Бобка. — Держись меня! Не пропадешь!
И он уверенно ринулся под заснеженные кленовые ветки.
Надо отметить, что в ведьминском наряде было очень тепло.
Плащ согревал, а широкие поля шляпы защищали от снега.
Он уже не падал на плечи и не промачивал одежду.
И лоб мой не леденел под порывами ветра.
Мне было очень тепло и тихо. Словно мира вокруг не существовало.
А Бобка уверенно тащил меня на поводке через парк, обнюхивая помеченные стволы деревьев.
И дорога обратно показалась мне совсем недолгой.
Совсем скоро я увидела мой дом, и крупчато блестящую черную дорожку, засыпанную желтыми листьями, перед ним.
Там ночью прошел дождь.
Снег, похоже, был только над Монстрвиллем. А этот квартал снеговые тучи обошли.
— Бобка! — шептала я в панике, толкая тачку изо всех сих. — Да ведь мы даже опоздали на Экспресс! Вот это я погуляла…
— Нет! — уверенно гавкнул он. — Вон! Он! Стоит!
— Нас ждет?! — обрадовалась я.
Толстенькая лошадка и впрямь стояла под фонарем, понуро опустив голову.
И возница был около нее.
С грохотом, поскальзываясь на мокрых обледеневших листьях, я промчалась со своей тележкой по тропинке между сосен, и выскочила на площадку перед домом, выложенную глиняной крепкой плиткой.
— Успела! — выдохнула я в тыкво-лицо тыкво-вознице.
Тот лишь покачал тыквенной головой.
— Сожалею, но, кажется, сегодня мы никуда не поедем, — прогудел он.
Я опешила.
— Как так?! — выпалила я, стаскивая шляпу.
От бега под ведьминским плащом мне стало ужасно жарко.
Я распустила пояс, шарф, переводя дух.
На плечах моих забелела шаль. Выбился кружевной белый фартук.
А тележка с купленными моющими средствами удачно встала в тень за Экспрессом, между рябинками.
— Произошла поломка, сударыня, — сурово и трагично ответил возница.
И указал на переднюю ногу толстой лошадки.
Я так поняла — та потеряла подкову. И ступать ей было больно.
— Ну и дела-а-а… — протянула растерянно я. — И как быть?
— Придется вам переждать в Монстрвилле день, — ответил возница. — Тут есть приличный отель. Отдохнете днем, а ночью приступите к своим обязанностям. Ну, а поутру я вас заберу.
— Да это безобразие! — услышала я знакомый визгливый голос. — Не слишком ли часто у вас случаются поломки?! Который это раз за месяц, третий?
По дорожке вышагивала блондинка, угрожающе размахивая метёлкой.
— Еще и тратиться на гостиницу! — возмущенно орала она. — Да как это возможно?!
Карманы ее платья и передника предательски побрякивали.
И я поняла, что сегодняшняя ночь была урожайной для блондинки.
Она нашла кучу сокровищ, и была довольна, несмотря на вынужденную ночевку в Монстрвилле.
Две ее подружки, кажется, тоже отыскали много золота и драгоценных камней.
И одна я осталась без улова…
— Не перекачала тыкву, говоришь? — злобно фыркнула на меня блондинка, поравнявшись со мной. — Мошенница! Сегодня-то нечем было убирать, м-м-м? Тыкводжек-то не работал без педалей? Вот поэтому ты ничего не сделала, а мы отыскали просто кучу золота! Того самого, которого лишились из-за твоего дурацкого желания выслужиться и быть лучше всех! Подхалимка! Предательница! Подлиза! Крыса!
Я густо покраснела, пойманная на вранье.
Конечно, блондинку я побаивалась, но, пожалуй, не стоило ей врать.
«Надо б научиться отстаивать свою точку зрения, — уныло подумала я, когда блондинка с видом победительницы прошла мимо меня. — Надо было дать ей понять, что мне на ее приказы плевать. Буду убираться на совесть. И все равно, что она скажет. А полезет драться — получит метлой по горбу!»
Две ее подружки были настроены по отношению ко мне помягче.
— Ты идешь в отель? — участливо спросила одна из них.
Я запустила руку в карман и с ужасом поняла, что ночью спустила абсолютно все деньги!
Веселилась, плясала и пожирала вкусности, клуша!
— Денег нет, — прошептала я, холодея. — Как заплачу?
Где я останусь отдыхать? В неубранном доме?! Вот это попала!
Блондинка, увидев мое смятение, разразилась адским хохотом.
— Так тебе и надо! — мстительно выговорила она, сверкая недобрыми зелеными глазами. — Ни за что не стала бы и дня терпеть под одной крышей с этой… подхалимшей!
И она снова смерила меня таким презрительным взглядом, что слезы сами собой навернулись мне на глаза.
Блондинка гордо протопала мимо меня, задрав нос.
Ее верная подружка побежала за ней.
А вторая, воровато оглянувшись на свою белокурую командиршу, вдруг шагнула ко мне и сунула в руки шар-ловушку, в которой на тонкой золотой цепочке сидел призрак таракана.
— Бери-бери! — сказала она, когда я неуверенно попыталась отказаться. — Денег не надо. Тебе эта тварь нужна позарез! Соседа проучить, чтоб не обижал тебя!
И она бегом последовала за блондинкой.
А я осталась у дверей дома.
— Ничего, — подбодрил меня возница. — Слова того, кто тебе другом не является, ничего не стоят. Просто шум в ветвях.
Запись 7. Очень чистая история
— Я думал, ты сбежала! С моим золотым! — выл кот, заламывая лапы. — Где ты была?! Где тебя носило всю ночь?!
— Так прям и сбежала, — посмеиваясь, ответила я, затаскивая в дом покупки. — А где меня носило… так я ходила по лавкам, чтобы купить все необходимое для уборки.
— Только для уборки? — уточнил кот, принюхиваясь.
— Нет, — усмехнулась я. — Есть кое-что и для тебя!
И я вытащила из бумажного пакета за хвост рыбину и продемонстрировала ее коту.
У того глаза на лоб вылезли. А морда приобрела вовсе ненормальное выражение.
— Рыбовое, — как в бреду, под гипнозом, произнес кот. — Вкусновое…
А рыба была замечательная. Подозреваю, что настоящая семга.
Она была потрясающе свежая, прекрасно выпотрошенная.
Ее шкура блестела, а жирок выступал под ножом маленькими прозрачными капельками.
— Ми-и-а-а-ау! — взвыл кот, теряя всяческий разумный облик.
Он заметался у меня под ногами, как самый обычный неразумный кот, ластясь и одновременно пытаясь выдрать у меня рыбу из рук.
Но я отнесла ее на кухню и там честно поделила на куски.
По куску на каждого кота, и на Сиськасоса небольшой ломтик.
— Рыбовое! — хищно выл и фыркал котище, получив свой кусок и стараясь удрать куда-нибудь от таких же воющих и рычащих сородичей.
Сиськасос привычно сделал мамке подсечку, завалил ее и попытался впиться в сиську. Но запах ломтика рыбы, который