«Или я просто заставляю себя так думать?» — пронеслась предательская мысль.
Дверь в приемную резко открылась. Вошел Егор. Увидев его, я внутренне содрогнулась. На нем не было лица. Он был бледен, под глазами лежали темные круги, взгляд отсутствующий. Он выглядел так, будто не спал ни секунды с той самой минуты, как я ушла из его квартиры.
— Егор Александрович, мне нужно подписать документ, — обратилась я к нему, пока он проходил мимо меня в свой кабинет.
Он молча, почти машинально кивнул, не останавливаясь. Собрав волю в кулак, я взяла со стола заявление и пошла за ним.
Он снял пальто, бросил его на кресло и тяжело опустился за свой массивный стол. Его движения были медленными, будто через силу. Я подошла и положила листок перед ним.
— Подпишите, пожалуйста.
Он поднял на меня затуманенный, полный какой-то невыразимой муки взгляд. Он смотрел на меня несколько секунд, не видя заявления. Потом его взгляд скользнул по бумаге, и он тихо, почти шепотом, выдохнул вопрос, который прозвучал как гром среди ясного неба:
— Алиса… Аленка — моя дочь?
Воздух вылетел из моих легких. Комната поплыла перед глазами. Все мои приготовления, моя решимость уйти, планы на разговор с Русланом — все это рассыпалось от одного-единственного вопроса. Самого главного вопроса. Того, который я боялась услышать больше всего на свете.
Я стояла перед ним, не в силах вымолвить ни слова, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
Воздух в кабинете стал густым и тяжелым. Вопрос Егора повис между нами, словно физическая преграда. Я видела в его глазах не просто любопытство — там была мука, надежда и отчаянная мольба.
Я открыла рот, чтобы ответить. Слово «да» уже готово было сорваться с губ. Это было правдой, которую я носила в себе все эти годы.
— Аленка… — прошептала я.
Я хотела продолжить, сказать «твоя дочь, но это ничего не меняет. Ты потерял право знать это...» Но в этот момент в кармане моего пиджака раздался оглушительно громкий в тишине кабинета звонок.
Глава 30. Война, так война!
Алиса
Я вздрогнула. Сердце бешено заколотилось. Я инстинктивно потянулась к телефону, достала его, чтобы заглушить звонок, и в этот миг наши взгляды скрестились.
Егор увидел. Увидел имя на вспыхнувшем экране. «Руслан».
Все его черты резко заострились. Тот краткий миг надежды и раскаяния в его глазах был мгновенно вытеснен знакомой, леденящей душу яростью. Его лицо исказила гримаса боли и недоверия.
— Конечно, — хрипло выдохнул он, откидываясь на спинку кресла. — Он уже тут как тут. Всегда вовремя, не правда ли?
— Егор, это не то... — начала я, но меня перебил новый звук.
Дверь в кабинет с силой распахнулась, без стука. На пороге, словно черная туча, стояла Светлана Петровна. Ее взгляд мгновенно считал ситуацию: мое бледное лицо, заявление на столе, напряженная поза сына.
— Что здесь происходит? — ее голос был звеняще-резок. Она бросила на меня уничтожающий взгляд. — Алиса, я требую, чтобы ты немедленно...
— МАМА!
Голос Егора прозвучал как хлопок. Он не кричал, но в его интонации была такая стальная власть, от которой даже Светлана Петровна на мгновение отступила назад. Он медленно поднялся из-за стола, его взгляд был прикован к ней. В его глазах горел холодный, беспощадный огонь.
— Выйди. Немедленно, — произнес он тихо, но так, что по коже побежали мурашки.
— Но, сынок, ты не берешь трубку, и я...
— Сейчас не время для твоих сцен, — он перебил ее, и каждый звук был отточен, как лезвие. — С тобой мы позже поговорим. Наедине.
Он сделал ударение на последнем слове, и в кабинете повисла зловещая тишина. Светлана Петровна побледнела. Она впервые увидела в сыне не мальчика, которым можно манипулировать, а опасного, взрослого мужчину, дошедшего до предела. Она беспомощно открыла и закрыла рот, бросила на меня последний ядовитый взгляд и, поджав губы, вышла, притворив за собой дверь.
Но ее уход не вернул прежнюю атмосферу. Звонок от Руслана и ее появление сделали свое дело. Егор повернулся ко мне. Его лицо снова было маской.
— Так чья же дочь? — его голос снова стал низким и опасным. — Моя? Или твоего любовника, который звонит тебе, чтобы позвать на свидание?
Я стояла, чувствуя, как почва уходит из-под ног. Правда, которую я едва не успела произнести, была снова похоронена под лавиной подозрений и старых обид.
Я как будто протрезвела. Минуту назад я хотела мира, хотела, чтобы эта неизвестность уже закончилась. Чтобы мы спокойно все выяснили, но…
Теперь я видела, что Егор упорно не хочет видеть и знать правду, он хочет и дальше рисовать картинки, которые оправдывали бы его поведение, хочет жалеть себя.
Так тому и быть! Ты сам этого захотел! Война, так война!
— Аленка — моя дочь! Ты ей не отец! У меня нет желания терпеть ни тебя, ни твою драгоценную мамочку, ни, тем более, твою Кристиночку! А теперь подпиши мое заявление! Жду окончательный расчет на карту. Прощай!
Я вышла из кабинета, даже не закрыв дверь. Взяла свои вещи и вышла из приемной в направлении выхода.
Глава 31. Надежда
Алиса
Я вышла из здания, и ноги едва держали меня. Воздух показался слишком густым, а солнечный свет — слишком ярким. Все внутри тряслось от ярости, обиды и адреналина. Я почти бежала, не разбирая дороги, пока не уперлась в стеклянную дверь того самого ресторанчика, где мы договорились встретиться с Русланом.
С трясущимися руками я набрала его номер.
— Руслан… я вышла. Все… все очень плохо, — мой голос срывался.
— Глубоко вдохни, — его спокойный голос в трубке был как спасательный круг. — Я уже выехал. Буду через пять минут. Зайди, закажи себе что-нибудь успокаивающее. Чай, кофе. Я скоро.
Я последовала его совету. Зашла внутрь, опустилась за столик в углу и машинально заказала чашку капучино и кусок шоколадного торта. Еда казалась пресной, но сладкий кофе и шоколад понемногу возвращали меня в реальность.
Руслан появился быстро, как и обещал. Увидев мое расстроенное лицо, он ничего не спросил, просто сел напротив и дал мне время прийти в себя.
— Рассказывай, — мягко сказал он, когда я отпила последний глоток кофе.
И я рассказала. Все. С самого начала. Как отчаянно нуждалась в работе, как пришла в компанию и увидела Егора.