Позже мы пили на кухне чай. В доме было тихо. Аленка спала. Я обернулась к Егору, который сидел за столом и, задумавшись, мешал сахар.
— Егор… а как же Кристина? — спросила я тихо, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Твоя невеста. Она ведь… ждала от тебя ребенка?
Он медленно поднялся. Подошел, взял мои руки в свои. Его ладони были теплыми. Он смотрел мне прямо в глаза, и в его взгляде не было ни тени лжи.
— Никакого ребенка не было и быть не могло, — сказал он четко. — Это все придумала мама, чтобы окончательно тебя оттолкнуть. Я даже не подозревал, что она дойдет до такого.
Он сделал паузу, давая мне осознать это, и его пальцы слегка сжали мои.
— Кристина не может ждать от меня ребенка, — тихо, но так, что каждое слово отпечаталось в душе, продолжил он, — потому что я никогда до нее не дотрагивался. Никогда.
Он притянул меня к себе, и я прижалась щекой к его груди, слушая знакомый, стук дорогого мне сердца.
— За все эти годы, — прошептал он мне в волосы, — я всегда любил только тебя.
Глава 43. ХЭ
Алиса
Наша свадьба с Егором была похожа на сказку, в которую я уже перестала верить. Казалось, сама вселенная решила вознаградить нас за все перенесенные испытания. Церемония проходила в старинной усадьбе, залитой золотистым светом заходящего солнца. Белоснежный зал, утопающий в цветах и мягком свете, был наполнен самыми близкими людьми, прошедшими с нами через все бури.
Каждый гость в этом зале был частью нашей истории. Здесь сидела Оксана, моя преданная подруга, чьи глаза сияли даже ярче свадебных гирлянд. Она ловила мой взгляд и подмигивала, словно говоря: «Видишь? Все получилось». Рядом с ней сидел Евгений, скромно поправляя галстук, а моя мама что-то тихо рассказывала ему, заставляя его суровое лицо озаряться улыбкой.
Но самым трогательным моментом стало появление Аленки. В розовом платьице, как настоящая маленькая принцесса, она гордо несла наши кольца, и в ее глазах я видела бездонное счастье от того, что ее мир наконец-то стал целым.
Мой взгляд скользнул по рядам, останавливаясь на знакомых лицах, и нашел ее. Светлана Петровна сидела в третьем ряду, и по ее щекам беззвучно текли слезы. Но я знала, что это были не слезы манипуляции, гнева или обиды. Это были слезы очищения. Тихой, смиренной радости, на которую она, казалось, сама не знала, что способна.
Моя мама, поймав ее взгляд, улыбнулась ей. Это была не просто вежливая улыбка. Это была нежная, прощающая улыбка, полная того самого сострадания, которого так не хватало Светлане Петровне. Улыбка, которая говорила: «Я понимаю. Я прощаю. Война окончена».
И в этой тихой улыбке, протянутой через года вражды, ставилась точка. Не в громких словах или клятвах, а в простом, человеческом милосердии, которое сильнее любой обиды.
Позже, на банкете, когда мы с Егором танцевали наш первый танец, он тихо прошептал мне на ухо:
— Ты знаешь, я сегодня видел, как мама разговаривала с твоей мамой. Они вместе смеялись над чем-то.
— Это значит, что настоящее чудо возможно, — улыбнулась я в ответ, прижимаясь к его плечу.
* * *
Теперь, оглядываясь на весь наш трудный путь, я поняла простую истину: все хорошо заканчивается там, где нет места лжи. Где есть силы не только для справедливого гнева, но и для великодушного прощения. Где доверие, однажды разрушенное, можно выстроить заново — шаг за шагом, поступок за поступком.
Наша история не была гладкой. Она была полна боли, обид и горьких неожиданностей. Но она доказала, что даже самая страшная ложь бессильна перед настоящей любовью. И что самое прочное счастье строится не на идеальной жизни без проблем, а на умении прощать, верить и начинать все сначала.