Глава 21
— Ольга, Владимировна, здрасьте, я Кирилл, водитель Романа Яковлевича. Помните меня? — у меня на пороге стоял светловолосый парень в дорогом костюме, неуверенно топтался, держа здоровенную коробку в руках.
— Конечно, помню. — я сконфуженно опустила голову, хорошо помня, как сбежала от него в больнице. — Здравствуйте, Кирилл. Что случилось?
Я смотрела на визитёра, не понимая, что происходит.
Кирилл, гружённый тяжёлой коробкой переступил порог:
— Это вам, — мужчина двигался аккуратно, боясь зацепить что-нибудь в тесной прихожей: — Куда поставить?
— А что это? — я шла за ним, а он, не дождавшись моего ответа уже прошёл на кухню, поставил коробку на пол:
— Продукты.
— Что? Зачем?!
Меня никто не слушал, Кирилл исчез, крикнув с площадки:
— Не закрывайте дверь, пожалуйста.
Я выглянула посмотреть, что происходит. Возле лифта стояло ещё 4 здоровенные коробки, Кирилл по очереди вносил их на кухню. И без того довольно тесная кухня превратилась в катакомбы, я ошарашенно смотрела на прибывающие коробки. На автомате заглянула в одну из них: нарезка, колбасы, сыры, всё в вакууме. Банки, склянки, пакеты, сок для Миши, молоко. Поверх всего лежала громадная яркая коробка с конструктором.
— Вот, кажется всё, — Кирилл шевеля губами пересчитал коробки, взял конструктор. повернулся ко мне:
— Это для вашего мальчика. От Нины.
— А теперь несите всё обратно, — я непримиримо сложила руки на груди: — Мне от Романа Яковлевича ничего не надо. Так и передайте вашему шефу.
— Только не это, — мне показалось, Кирилл побледнел: — Помилуйте, Ольга Владимировна. Шеф сказал, если вы не возьмёте, он заставит меня стоять перед вашими дверями, пока не возьмёте.
Я от досады аж топнула ногой. В этом был весь Ольшанский. Только его мнение верно! Мнения других не существует, если оно не совпадало с мнением Ольшанского. Решил наградить добром, награждайся! Получай и не смей отказываться.
Положение незавидное что у Кирилла, что у меня. Я что, нищенка? Ну почему добром надо наградить так, чтоб я обязательно почувствовала себя обязанной!
А, это он теперь начал соревнование кто лучше. Марат или он, Ольшанский.
— Кирилл, спасибо вам, я всё понимаю. Оставьте. Я знаю, вы тут ни при чём. Спасибо.
Он уже был в дверях, я спохватилась:
— Нине передайте, пожалуйста, спасибо.
Закрыла за парнем дверь, стала разбирать коробки. Прибежал Миша, смотрел круглыми глазёнками, развёл руки:
— Мама, зачем нам столько колбасов?
— Это подарок, сынок. — я вздохнула, соображая куда девать столько “колбасов”. Вручила сыну коробку с конструктором.
Малыш ещё покрутился минуту, заглядывая в коробки, убежал возиться с новой игрушкой. А я раскладывала по местам нежданную помощь, сказать, что обрадовалась? Нет, конечно. Вернее да, мне приятно было такое внимание, но оно было, как бы это сказать, …обязывающее.
Как можно что то принять, когда этот человек упрекнул меня хоть и пять лет назад. Обида-то никуда не делась, злые слова обжигали до сих пор” приползёшь за помощью”. Я всегда знала, что любой подарок от мужчины это мышеловка. А безвозмездная помощь от бывшего это обязательно востребуется в будущем: я тебе, ты мне. Я снова завелась.
Схватила телефон, не думая, что будет потом, вместо “спасибо за щедрость” написала:
“Тебе лично, Ольшанский, придётся приползти и забрать свою подачку! “ Начала снова всё скидывать в коробки, вынимая из шкафов, куда только что складывала штабелями баки-пачки — мне кусок в горло не полезет от Ольшанских щедрот. Чтоб не приставала тётка, вынесла все коробки на балкон, на всякий случай накрыла их сверху покрывалом.
В дверь позвонили. Странно, у тётки свои ключи. Открыла дверь, замерла: огромный букет цветов загородил того, кто его держал. Посыльный по-деловому протянул мне ручку:
— Распишитесь.
Мне вручили букет, я ошарашено смотрела в трепетную роскошь алебастровых лепестков. Началось. Ольшанский принялся за осаду как следует.
Закрыла дверь, со смешанным чувством рассматривала цветы. Удивительный букет. Странный. Для Ольшанского странный. В своей логике и рубленной принципиальности, он бы подарил розы, причём одного цвета. Белого. Я однажды восхитилась такими, он решил, что это навсегда мой любимый цвет. А в этом букете изящно было собрано всё, что можно найти в цветочном магазине.
Вдыхала аромат, пошла за вазой, собираясь отнести цветы к нам с Мишей в комнату, как вдруг увидела провалившийся в листву конвертик. Достала, прочитала” Ольга, давай…”
Сунула цветы в воду и расхохоталась. Меня душила истерика из рыданий вперемешку с хохотом. Ну? Что я говорила! Принёс свои банки с макаронами, а теперь извольте рассчитаться, отужинать в ресторане. А потом что? Поедем в номера, его гостиничного комплекса, где однажды я застукала его с другой? И не важно, по какому поводу она там ползала. Пусть Ольшанский зубы мне не заговаривает. Эвелина у них родилась не от эко-зачатия.
Миша прибежал, смотрел мне в лицо, не понимая, что со мной.
— Сынок, это я так радуюсь красивым цветочкам.
Ребёнок успокоился, помчался играть, а меня просто раздирало от несправедливости. Нечего и начинать моему бывшему налаживать со мной отношения. Не задумываясь достала телефон, сфоткала приглашение, сделала надпись под ним:
“Приглашай ту, что трудилась перед тобой на коленях”.
Отправила Ольшанскому.
Гад, скотина, появился тут со своим приглашением. То же мне, благородный рыцарь, требующий плату за свою помощь! А я не хочу, не хочу возвращаться в ту паутину, что связала меня канатами памяти. Сколько я прорабатывала, резала огнём обиды те нити, упорно возвращающие меня в ту картину, где та дылда стояла перед ним на коленях. Сколько я топила в своих слезах его предательство, укачивая орущего по ночам Мишутку, как я выжила тогда одна, без помощи, без денег.
Вот и сейчас перебьюсь самым спокойным образом.
Неожиданно снова пришло сообщение. Так, Ольшанского пробило на роман по СМС? Прочитала:
— У Эвелины праздник тортом и клоунами. Приглашаем твоего сына и тебя.
Я аж подпрыгнула. Что ещётизобретёт мой бывший чтоб привяать меня к себе и чтоб обязательно через заботу и щедрость. Чуть не заорала в телефон, собираясь отпрвить голосовое, где мне хотелось, чтоб Роман отцепился от меня. Отправила письменно: "Нет!" Коротко и ясно.
Сто процентов, Ольшанского зацепила та ситуация с Маратом. Теперь из кожи вон будет лезть, доказывая свою незаменимость и заботу. Не знает господин Ольшанский, что зря старается. С Маратом я рассталась, так и не побывав в ресторане.
Вчера, уже было за полночь, я собралась с силами и написала Марату, пытаясь объяснить ему, что у нас