Женщина, тётя Валя, что в больничной палате лежала рядом со мной, подскочила, присела возле меня, гладила, вытирала слёзы:
— Слышала я всё, бедная ты бедная. Оль, так может оно и ничего, что ребёнок у отца?
— Он ничего не знает о Мише и не должен узнать, как вы не понимаете.
— Да я то понимаю, что тут теперь. Давай-ка, успокаивайся. Мы с тобой сейчас вот что сделаем. Вызовем сюда нотариуса, сделаем доверенность на мою дочку, она и заберёт твоего сыночка у мужика твоего. Ну всё, всё, не плачь.
Женщина тут же стала звонить дочке, нотариусу, всё оказалось не так просто, дочка там тоже заупрямилась: кому нужна ответственность за чужого ребёнка.
Вдруг двери в палату открылись, громко прозвучало:
— Волкова где?
Я вытянула шею, не понимая, кому понадобилась.
За мной приехала каталка. Как то всё внезапно изменилось. Каталка приехала не та, что была вчера — резина натянутая на железные обода, а новомодная и переложили меня на неё четыре человека сразу. Я ошарашено смотрела, не могла и подумать куда меня повезут в таком сопровождении.
Меня везли на мрт, потом два врача щупали мои синяки, цокали языками, а потом …
Меня отвезли в платную одноместную палату.
Выдраенные окна, кровать, похожая на космическую со всякими приспособлениями. Тумбочка, банкетка. Пришла молоденькая медсестричка с рыжими волосами, надо мной буквально хлопотали всей больницей.
Да что происходит то? Ровно через 15 минут стало всё ясно. В палату вошёл молодой человек в наброшенном на плечи халате, с огромным букетом цветов, с коробкой конфет. Игнат. Я сразу его узнала. Помощник моего бывшего, его правая рука в быту.
Рыженькая медсестра тут же притащила вазу, строила глазки парню, а тот доложил мне:
— Здравствуйте, Ольга Владимировна. Роман Яковлевич приедет позже, как освободится.
Мой муж? Ольшанский приедет сюда? Кошмар какой, зачем, я не хочу…
Куталась в простыню от озноба, то и дело накрывающего плечи. Я ничего не соображала, на меня напала паника. Как я с ним встречусь после такой долгой разлуки.
Образ бывшего мужа вырос перед глазами, внезапно, наотмашь выбив дверь в дальнем углу моей памяти... Грубая красота, твёрдая, могучая, рубленная и в то же время безумно порочная, стоило луне войти в свои права в нашей спальне. Страсть обуревала Романом, делала его голодным, ненасытным в постели. На утро он снова становился собранным, холодным, отчуждённым.
После развода я всё думала, как я тогда пропустила момент того, что муж загулял? Ведь должны же были быть звоночки. Может быть и были, да я, ослеплённая любовью дура ничего не замечала? Да и как их заметишь? Одетая, обласканная деньгами, на престижной работе, куда приезжала на дорогущей иномарке — муж с утра до вечера на работе и в нечастых командировках.
Сдержанный до холодности, неулыбчивый. Однако, с ним очень интересно было говорить, когда у него было хорошее настроение. Не было темы, в которой бы Роман был дилетантом. Умница, с отличным чувством юмора, (в те редкие минуты счастья, когда он расслаблялся) — но абсолютно лишённый компромиссности. Волевой, напористый, сказал — отрезал. Никаких возражений.
Я по молодости думала что он исправиться, станет другим, размякнет от моей нежности. Но, мужчины никогда не меняются. Это я поняла очень поздно. Сколько раз я спрашивала себя, случись всё снова, вышла бы я за него замуж? Честно отвечала себе: да! Я была влюблена первой, сумасшедшей любовью. Роман был первым мужчиной, очень страстным, нежным и физически сильным.
А потом нас связывало самое большое женское таинство: у меня от него сын.
Вспомнила тот последний разговор с мужем. Я уже прибежала домой после гостиницы, металась по дому, не знала, с чего начать прощание с семейной жизнью. Всё ещё оглушённая тем, что произошло, то стягивала сумку с антресолей, чтоб собрать вещи, то садилась, захлёбываясь в рыданиях кусала кулак и думала: куда я пойду?!
Роман в тот вечер пришёл довольно скоро, заметив меня в гостиной с сумкой, набитой моими вещами, жёстко прорычал:
— Надеюсь, ты понимаешь, я даже думать не буду почему тебе пришло в голову развестись. Решила — проваливай. Я предателей и крыс, бегущих с корабля держать не собираюсь.
— То есть ты с ней…, а я крыса?
— Что я с ней? — его взгляд острым лезвием кромсал моё сердце.
Я опустила глаза, схватилась за голову: сюр какой-то. Я застала женщину перед ним на коленях. Как это назвать вслух, чтоб моему мужу стало понятно о чём я?!
— То есть, то что я видела, это не причина для развода, Роман?
— У тебя нет причины для развода — муж холодно окинул меня надменным взглядом: — Ты её придумала.
— Есть причина! И её хватило бы для любого суда!
Роман удивлённо повернулся ко мне:
— Суда? Какого суда, я не оспариваю развод, нас разведут в ЗАГСе, — его губ коснулась змеиная ехидца: — Или уже для суда речь заготовила? В грязном белье своих фантазий ройся со старухами на лавочках.
А это тут причём.
От его слов мне хотелось вскочить и вцепиться ему в рожу, фантазии, значит!
Сглатывала слюну, пытаясь протолкнуть воздух внутрь себя. Всхлипнула, закашлялась, стараясь подавить рыдания.
— Не делай шоу из своего решения. — Роман сделал ударение на слове “ своего”, тыча меня как дуру в мою же боль, — Решила уходить — скатертью дорога. Буду ждать когда осознаешь свою глупость и приползёшь проситься назад.
— Не приползу, — еле выдавила из себя, а про себя твёрдо решила: никогда, ни за что не увижу его снова!
— Ну-ну. Счастливо оставаться в этой жизни одной.
По его вине я сейчас осталась в 30 лет одинокой разведёнкой и матерью одиночкой.
Наверное, судьба посчитала, что мне мало тумаков. Я снова во власти своего бывшего мужа. Получается, всё так, как он и обещал: приползла за помощью, поневоле вручив ему моего сына. Нашего сына.
И вот теперь я лежала в палате, оплаченной бывшим мужем, вдыхала аромат роз, которые он прислал со своим помощником и с ужасом смотрела на скрипнувшую дверь…
“Соберись, дура”, требовала сама от себя, а сердце тарахтело пишущей машинкой. В дверях стояло моё двухметровое вероломное прошлое. Роман!
Глава 5
Роман
Спускался с трапа своего джета, дочь плелась где-то сзади. Кивнул помощнику на салон самолёта:
— Видишь исчадие, что спускается из самолёта? Глаз с Эвелины не спускать. Хлопнешь глазами,