— А тётка у тебя дрянь, да?
— Какая есть.
Я отвернулась. Что тут скажешь. Когда Мишка родился, она единственная моя родственница приехала помогать мне, да и осталась в моей квартире. Потом сказала, что в Калуге продала свою. Теперь жила у меня день и ночь попрекая, что тратит последние годы жизни, помогая мне с Мишей. К слову сказать, Мишу она не любила, фактически с малышом не общалась и ничем не помогала.
Уже в больнице мне сделали снимки, к счастью, я была вся целая, отделалась серьёзными ушибами. К сожалению, встать я не могла. Мне объяснили, что дня три-четыре придётся полежать, дообследоваться, а уж потом на длительный больничный.
Добрые люди в белых халатах нашпиговали меня уколами, обложили холодными компрессами, покатали на каталке, вытрясли из меня остатки души — каталка это такой транспорт, что придаёт вашим ушибам все неровности пола — это особенное удовольствие вынырнуть из забытья и не терять сознание.
Положили в многоместную палату, я оказалась у окна.
Женщины в палате переговаривались, все слышали про мою аварию. Я постоянно проваливалась в сон. Но одна мысль бегала потерявшейся собачкой в голове: как там мой сынишка. 4 годика, совсем ещё малыш.
Пришли врач и медсестра с капельницей наперевес. Я буквально взмолилась:
— Пожалуйста, отпустите меня, мне домой надо.
— А потом на кладбище похромаешь?
— Нет, почему вы так говорите. Я ведь просто ударилась. Переломов нет.
— Потому что у тебя ушиб мягких тканей бедра, отёк может быть сильный. Гематома. Ты встать пару дней точно не сможешь. Скажи спасибо, что не произошло кровоизлияния в суставную сумку. Так что, угомонись. Дня через три встанешь и похромаешь к себе домой. Наверное.
Три дня?! Мишенька, сынок… — я беззвучно захлёбывалась слезами от беспомощности.
Наконец, мне вернули сумку. Тут же схватила телефон, позвонила тётке, та передала трубку Мишутке. Услышала родной голосок, постаралась сама говорить спокойно:
— Миша, ты взрослый парень. Завтра я не приеду домой.
Говорила, успокаивала, сама кусала щёку изнутри, чтоб не плакать.
Потом позвонила сменщице в магазин, попросила заменить меня на пару дней.
На утро пыталась встать, ничего не выходило, я даже не знала, что бывает такая боль. Я просто не могла пошевелить ногой. Повернуться на бок не могла, не то что встать. Зазвонил телефон, о! Хозяин магазинчика:
— Оля, ну ты как?
— Спасибо, извините, так получилось, что подвела вас. Я на несколько дней попрошу у вас отпуск за свой счёт, можно?
— Оля, ты меня должна понять. Вот когда выздоровеешь совсем, тогда и приходи. А пока я на твоё место другую девочку взял. Торговля дело такое, простаивать не может.
— Подождите. Я у вас два года отработала, разве вы не дадите мне больничный?
— Оля, а ты на меня не наезжай, слышишь? Ты устроилась неофициально, на моём доверии. Я итак тебе платил немало.
— Постойте, я же подписывала контракт, давала вам трудовую книжку.
— Так приди забери. Не было никакого контракта. Короче, выздоравливай. Всё, на работу не приходи, место занято.
Он бросил трубку а я впала в прострацию. То есть как это? Где я буду искать работу. Квитанции ЖКХ, Мишин садик — за всё надо платить. Что делать?
И тут мне позвонила моя тётка. Я схватила трубку, надеясь услышать, что она отвела сына в садик и всё у Миши хорошо. Женщины в палате притихли, прислушивались.
— Что, Оля, скоро ли тебя выпишут?
— Обещают через три дня, но я сразу уйду, пораньше, как только смогу встать.
— Так, Оля, слушай сюда. Я старенькая и больная. Ты моих трудов не ценишь. За твоим ребёнком ходить я не намерена, мне здоровье не позволяет. Я вчера как за Мишкой пришла, воспитательнице сказала, прям потребовала, чтоб они у себя ребёнка твоего оставили. И знаешь, что мне сказали? Там нет ночной группы. Да. А ещё сказали, что они мне не отдадут Мишу без нотариального заявления от тебя. Ну вчера то отдали. Так вот, сказали, раз ты в больнице, а отца нет, они Мишу в детдом сдадут. Выздоровеешь, заберёшь.
— Вы там, Дарья Андреевна, с ума сошли? Какой детдом, вы моя родная тётя, живёте в моей квартире, полностью на моём обеспечении. Вы же видите, что случилось.
— Не ори! Разоралась! Я твоего Мишку твоему бывшему мужу сдала, Ольшанскому.
Глава 4
— Не ори! Разоралась! Я твоего Мишку твоему бывшему мужу сдала, Ольшанскому. — тётка снова делано закашляла.
— Что? — у меня потемнело в глазах, — Кто вам позволил, что вы наделали?
— А что такого? Ты его бывшая жена, ну и что, пусть поможет, приглядит за мальчишкой, не обеднеет. Миллионер, сколько у него всего.
— Что вы ему сказали про Мишу?
— Если ты намекаешь, сказала ли я ему, что Мишка его сын? Пока не сказала. А вот будешь вести себя как свинья со мной, так сразу скажу. Неблагодарная!
Тётка бросила трубку, я смотрела в чёрный экран. Я столько лет не произносила даже имя бывшего мужа, чтоб только не напоминать себе о прошлом и вдруг такой удар! Сумасшедшая старая интриганка спровадила моего сына в логово папаши, а я и не знаю, что за гиены там мечутся у него в спальне. Что, если новая жена Ольшанского просто выставит ребёнка в соцопеку или, того хуже, начнёт обижать моего мальчика.
Неизвестно ещё что сам Ольшанский сделает, как отреагирует. Он итак человек жёсткий, а тут чужой ребёнок, да ещё от бывшей жены, с которой он расстался в контрах! Счастье, что тётка не просветила его об отцовстве. И я валяюсь медузой и не могу ногами пошевелить. Божечки, что же делать! И тут меня накрыла истерика.
Чтоб не мешать людям в палате, пыталась закрыть себе рот одеялом, давилась слезами. То, что теперь я связана с тенью своего прошлого, с мужчиной, от которого родила ребёнка и скрыла это, однако малыш теперь у него под опекой — как такое пережить. Тревога и ужас накатывали волнами.
Роман — мужчина, который в своё время заменил мне всё: он был моей жизнью, радостью. Ему я отдала свою девственность, с ним впервые улетела в небеса от страсти, он отец моего малыша. После развода у меня не было никого. Сначала беременность, потом сумасшедший год над кроваткой ребёнка в полной нищите.
Потом работа до изнеможения с тяжёлыми ящиками и коробками, да и покупатели тоже разными бывали. Уставала так, словами не передать. Какой там мужчина, я еле ноги домой приносила. Вот тогда помощь тётки была