Юмико, с её неизменной, видавшей виды сумочкой «с кирпичами» — казалось, она была сделана из брезента, армированного стальными пластинами, — привычно шла чуть впереди. Удивительно, как в этой, бездонной сумке умещались не только учебники по самым разным дисциплинам, от высшей математики до древней каллиграфии, но и внушительный запас бутербродов с разнообразной начинкой, от классической тунцовой пасты до экзотических маринованных слив умэбоси, а также, на всякий пожарный, пара-тройка амулетов, отгоняющих злых духов и привлекающих удачу в делах. Лёгкий ветерок, доносивший с залива запах соли и водорослей, игриво трепал её короткие, аккуратно подстриженные волосы, делая её похожей на сорванца. Правда грудастого сорванца, надо сказать.
Она, при этом совершенно не обращала внимания на редкие, но весьма красноречивые косые взгляды проходящих мимо учеников Академии. Наверняка среди них были те, кто до сих пор не мог поверить, что эта тихая, почти «девчонка-невидимка», как её раньше называли за скромность и неприметность, сумела занять столь важное место в нашем, весьма специфическом, клубе «наслаждения эстетикой прекрасного». Но, как говорится, мой острый ум, незаурядная сообразительность и, чего уж греха таить, изрядная доля наглости давно сделали своё чёрное дело — в нашем тесном кругу, состоящем из меня, Кина и Кацу, она, по сути, была «девочкой на побегушках», незаменимой фигурой, выполняющей самые разнообразные поручения.
Естественно, никому за пределами нашей троицы не положено было знать об этой, так сказать, «теневой» стороне деятельности Юмико. Это был наш, тщательно охраняемый, внутренний секрет клуба, своего рода «священная корова», о которой не принято было говорить вслух. А так, для всех остальных, да, она была очень важной и уважаемой персоной, главой клуба, не меньше. Ну, если не считать того, что наша неугомонная троица регулярно заставляла её бегать в ближайшие автоматы за булочками с анко, рисовыми пирожками моти и прочими сладостями, а также закупаться напитками в автоматах с подогревом, особенно в холодную погоду.
Но нет, что вы, никакого насилия, всё это она делала исключительно добровольно, по доброте душевной, так сказать, из чувства глубокой симпатии к нашей компании. На этом, как говорится, стоим и стоять будем. Ну, и, конечно же, помимо прочих «обязанностей», она ещё и отвечала за бухгалтерию клуба, ведя строгий учёт наших, порой весьма сомнительных, расходов и доходов, ловко жонглируя цифрами и умудряясь сводить концы с концами, несмотря на наши постоянные «непредвиденные траты» на «культурные мероприятия».
— Значит, сначала к Кину? — спросила Юмико, слегка обернувшись ко мне через плечо.
Её короткие, чуть растрепанные ветром волосы, обычно лежавшие идеально, сейчас выдавали легкое беспокойство. В её голосе, несмотря на обычную бодрость, сквозила скрытая усталость. Клубные дела, которые наша троица — я, Кин и Кацу — давным-давно, совершенно бессовестно и с чувством глубокого морального удовлетворения, взвалила на её хрупкие, на первый взгляд, девичьи плечи, даром что она с собой таскала эту свою «сумку с кирпичами», явно не давали ей спокойно спать по ночам. Подозреваю, что и выходные у неё проходили в режиме «аврал».
— Да, сначала к Кину, — подтвердил направление движения, натягивая на лицо подобие непринужденной улыбки. — Он вроде как обещал подготовить нам новые «игрушки». — сказав это, скептически усмехнулся про себя, гадая о том, что именно этот изобретательный малый мог на этот раз подразумевать под этим безобидным термином.
Зная его склонность к техническим изыскам и не совсем легальным разработкам, можно было ожидать чего угодно. В прошлый раз его «игрушка» оказалась довольно-таки впечатляющим беспилотным дроном, оснащённым не только продвинутыми системами наблюдения, способными засечь комара на расстоянии километра, но и лазерами, предназначенными, как он уверял, исключительно для отвлечения внимания. Ну да, конечно, отвлечения внимания от чего? От наших «эстетических» мероприятий, разумеется. А вы что думали, так просто наслаждаться эстетикой прекрасного в этом мире, полном бюрократов, завистников и прочих личностей, которым лишь бы вставить палки в колеса? Ага, счаз, как говорится. Сколько же они понапридумывали всяких правил, законов и ограничений, чтобы такие, как мы, не могли спокойно заниматься столь богоугодным делом, как поиск и созерцание прекрасного. Просто дышать не дают!
Юмико лишь коротко кивнула в ответ, её взгляд был устремлен куда-то вдаль, и, небрежно пнув маленький камушек, оказавшийся у неё под ногами, продолжила путь. Камушек, подпрыгнув пару раз, укатился в сторону отцветшей уже сакуры, словно убегая от наших проблем. Кстати, тоже прибавил шаг, мысленно готовясь к встрече с этой странной, но, безусловно, талантливой парочкой — Кином и Кацу. Предвкушение чего-то необычного и, возможно, слегка опасного приятно щекотало нервы.
Клуб «Наслаждения эстетикой прекрасного», несмотря на своё претенциозное и, чего уж там, слегка пафосное название, располагался в самой обычной аудитории Академии при Токийском университете управления. Правда, благодаря неустанным усилиям Юмико, её невероятной способности выбивать финансирование из самых неожиданных источников, а также кое-каким «спонсорам», о происхождении которых лучше было не задавать лишних вопросов, эта аудитория превратилась в нечто, напоминающее странную, но весьма уютную смесь художественной галереи, высокотехнологической исследовательской лаборатории и, пожалуй, немного барахолки.
На стенах, выкрашенных в приглушенный оттенок слоновой кости, висели не просто репродукции классических картин — от утонченных полотен эпохи Возрождения до дерзких работ импрессионистов, — а их высококачественные цифровые копии, заключенные в тонкие металлические рамки и оснащенные подсветкой, позволявшей рассмотреть каждую деталь. Рядом с ними красовались подлинные, хотя и не слишком ценные с точки зрения искусства, артефакты: старинные свитки с загадочными иероглифами, осколки древней керамики, привезенные, кажется, со всех концов света, и даже чучело какой-то странной птицы с неестественно длинным клювом. Все эти сокровища были расставлены на полках из темного дерева, которые, казалось, вот-вот рухнут под тяжестью собранного хлама.
Но главное в этой аудитории было не это, а, естественно, вышка — небольшая, но прочная конструкция из стали и стекла, возвышавшаяся над крышей здания. На ней располагалась вся наша наблюдательная аппаратура: мощные телескопы, способные разглядеть кратеры на Луне, высокочувствительные камеры ночного видения и, конечно же, самое главное — система лазерного наведения, позволявшая нам безопасно и с максимальным комфортом рассматривать «звёзды» во всех смыслах этого слова. Под «звёздами» мы, разумеется, подразумевали не только небесные тела.
Вся эта коллекция артефактов, надо сказать, была собрана не совсем легальными методами. Некоторые вещи мы находили во