А посередине комнаты, под тусклым светом свисающей с потолка лампы в стиле стимпанк, стоял массивный дубовый стол, покрытый множеством царапин и пятен от чая. За ним, словно заговорщики, уже расселись Кин и Кацу, погруженные в оживленную беседу и, судя по разбросанным вокруг них чертежам и инструментам, занятые каким-то важным делом. Знаем мы их дела, лишь бы очки невинным жертвам втирать.
— Ну, наконец-то! — воскликнул Кин, театрально вздохнув и сложив руки на груди.
Его поза напоминала скорее позирующего на обложке журнала топ-модели, чем студента Академии. Он выглядел, как всегда, безупречно, словно только что сошел с подиума: идеально выглаженный, темно-синий пиджак от известного дизайнера, под которым виднелась белоснежная рубашка, застегнутая на все пуговицы (что для Кина было почти неслыханно), аккуратно уложенные гелем темные волосы, блестевшие под светом ламп, и, конечно же, его неизменная, самодовольная ухмылка, игравшая на тонких губах. Эта ухмылка красноречиво говорила: «Я знаю что-то, чего не знаете вы». Не тот сегодня день, зуб даю! Что-то явно назревало.
— Опаздываешь, Иван, — не удержался от комментария Кацу, поправляя свои очки. Его голос, как обычно, звучал слегка презрительно, с оттенком снисходительности, словно он общался с неразумным ребенком. Впрочем, давно уже привык к его своеобразному, сухому сарказму. За этой маской высокомерия скрывался, на самом деле, довольно неплохой парень, хотя и немного занудный.
— Начальство не опаздывает, начальство задерживается, — парировал его наезд, небрежно бросив ему в ответ, и с облегчением плюхнулся на свободный стул, стоящий рядом со столом.
Стул жалобно скрипнул под моим весом.
— Ну, что у нас плохого? — спросил их, обводя взглядом комнату и стараясь скрыть волнение.
В воздухе витало напряжение, которое чувствовалось почти физически. На столе, за которым сидели Кин и Кацу, был разложен большой лист бумаги, исчерченный непонятными схемами и формулами, а рядом валялись различные инструменты и детали, начиная от паяльника и заканчивая какими-то странными электронными платами. Все это явно указывало на то, что они занимались чем-то важным, во всяком случае лично для них, и, судя по их лицам, не совсем обычным.
Кин, самодовольно хмыкнув, словно кот, объевшийся сметаны, изящным жестом, достойным кисти самого известного художника эпохи Возрождения (ну, или, на худой конец, какого-нибудь третьесортного мангаки), указал на большую картонную коробку, скромно примостившуюся в дальнем углу комнаты, рядом с пыльным манекеном, наряженным в старинный самурайский доспех. Коробка была перевязана грубой бечевкой и испещрена непонятными надписями и значками, напоминающими то ли древние руны, то ли штрих-коды из ближайшего супермаркета.
— Вот, — с гордостью в голосе произнес он, словно представлял не просто какие-то безделушки, а как минимум новое поколение боевых роботов. — Прототипы новых амулетов. Это, если что, — он многозначительно поднял указательный палец вверх, — только для вас двоих. — Он бросил мимолетный, но весьма красноречивый взгляд на Юмико, в котором читалось нечто вроде «ты еще не доросла». — Она еще не заслужила.
— Наверняка опять какую-то фигню купил на каком-нибудь подпольном аукционе или выменял у сомнительных личностей за пару коллекционных фигурок айдолов, — промелькнуло у меня в голове. — И ведь потом придется с этим разбираться.
— Ой, да ладно тебе, Кин, — отмахнулся от его высокомерной заявы, как от назойливой мухи. — Без нее мы бы вообще с этими штуками не разобрались. Кто нам потом будет объяснять, как эта хрень работает и с чем ее едят?
Ну, вы поняли, пробовать будем на кошках. В смысле, на Юмико, естественно. Мне моя тушка пока дорога, знаете ли, еще не все «эстетические» вершины покорены. Да и вообще, кто потом будет руководить этим балаганом? Юмико, услышав это, скрестила руки на груди, приняв весьма воинственную позу. Ее взгляд, обычно мягкий и дружелюбный, сейчас был твердым и решительным. Он красноречиво говорил о том, что она вполне готова доказать свою ценность не словами, а делом, и что она не позволит себя недооценивать. Впрочем, она всегда была такой — тихой, но упорной. Ничего, родина тебя, девочка, не забудет, хотя… зная нашу шайку-лейку, скорее всего, и не вспомнит тоже. Вся слава достанется нам, героям-испытателям, так сказать, а ей, как всегда, придется разгребать последствия наших «экспериментов».
Мы провели около часа, склонившись над картой Токио, расстеленной на столе, обсуждая очередное, мягко говоря, «интересное» задание. Карта, кстати, была не простая, а с подробными пометками, сделанными Юмико, где были отмечены места последних происшествий, камеры наблюдения и даже расположение ближайших круглосуточных магазинчиков с раменом. Втянулась, а как вначале всю эту хрень не хотела делать. Оказывается, где-то в старом квартале Токио, в районе, где узкие улочки переплетаются, как лапша в тарелке, и где современные небоскребы соседствуют с ветхими деревянными домиками, начали исчезать люди. Причем не просто пропадать без вести, а словно растворяться в воздухе, не оставляя никаких следов. Поначалу местная полиция, как обычно, думала, что это дело рук какой-нибудь захудалой банды якудза, решившей таким образом пополнить свои ряды или избавиться от неугодных. Они даже провели несколько облав, но, как говорится, «гонялись за ветром в поле». Никаких зацепок, никаких свидетелей, никаких тел.
Но потом в расследование, к всеобщему облегчению (или ужасу, тут уж как посмотреть), вмешались местные оммёдзи — специалисты по всякой сверхъестественной ерунде. Они-то и внесли ясность в эту запутанную историю. Их вердикт был однозначен и, в общем-то, предсказуем: очередной ёкай завёлся. Причём не какой-нибудь мелкий дух-проказник, любящий пугать зазевавшихся прохожих, а какой-то древний, могущественный и, судя по описаниям, крайне неприятный тип. Поговаривали, что он чуть ли не сам Сусаноо-но Микото, бог ветра и бури, в отпуск заявился, но, конечно, это были лишь слухи, раздутые впечатлительными старушками.
Короче, вся эта история выглядела так, словно была специально придумана, чтобы заманить именно меня, Ивана Кулешова, в эту переделку. Очень мне они нужны, эти могущественные ёкаи, для создания новых высокоинтеллектуальных боевых доспехов. А что? Чем сильнее ёкай, тем более мощные и продвинутые технологии можно из него «выжать», как говорится. И поверьте мне на слово, добыть таких «материалов» — дело совсем не простое. Обычно приходится долго и нудно выслеживать, устраивать ловушки, вступать в