— Ты должна собраться, — спокойно продолжает он, словно не замечая моей реакции. — Я уже заказал еду в номер. Поешь, потом времени не будет.
— Захар, ты с ума сошёл? — я не верю своим ушам. — У меня здесь целая жизнь! Работа, дом… Ты не можешь просто так...
— Я уже всё уладил, — перебивает он, даже не моргнув. — Мы возвращаемся домой, Юля. У меня нет времени на твои истерики и бессмысленные споры, — его голос звучит холодно, как лёд. — Тебе лучше спокойно собрать чемодан и улететь со мной. Ты уже не маленькая девочка, Юля, должна быть рассудительна. Что с тобой делать я еще не решил.
Его тон бескомпромиссный, и от этого внутри у меня всё переворачивается.
— Это я должна быть рассудительной? — шиплю, боясь разбудить дочь. — Это ты, Захар, приехал туда, куда тебя не приглашали. Еще и любовницу свою притащил. У тебя дочь в соседнем номере живет, ты вообще в курсе?
Я замечаю в его глазах удивление.
— Я видела вас вчера, выходящих из отеля, когда на балконе была, — поясняю, чтобы не возомнил себе, что я слежу за ним.
— Ева уже улетела, — спокойно произносит Захар, не отворачивая взгляда.
— Улетела? — злость резко сменяется удивлением.
— Утренним рейсом.
Я не ожидала такого поворота, поэтому резко замолкаю, не зная что еще сказать.
Тишина повисает в комнате, и мы оба словно застываем в этом моменте, пока пробуждение Дианы не спасает нас от дальнейшего разговора.
Она просыпается, оглядывается и тут же замечает Захара. Её глаза наполняются страхом, и через мгновение она начинает плакать.
— Мамочка...? — её голос дрожит, маленькие руки вцепляются в одеяло.
Она пугается незнакомца. Он для нее абсолютно незнакомый чужой человек.
Я притягиваю ее к себе, обнимаю, гладя по волосам.
— Зайка, это Захар. Ты видела его вчера. Помнишь? — говорю я, стараясь успокоить её.
Я поворачиваюсь к нему.
— Выйди, Захар. Ты пугаешь её, — мой голос звучит жестко, и я не пытаюсь скрывать своё раздражение.
Захар сглатывает, и я замечаю, как его лицо напрягается. Он явно с трудом контролирует себя. Его переполняют эмоции, и на мгновение мне кажется, что он уйдёт. Но вместо этого он садится на край кровати, совсем рядом с Дианой. Его выражение меняется, и он говорит ласковым голосом:
— Привет, малышка. Как спалось? Тебе здесь нравится? — его взгляд становится мягче, когда он смотрит на неё.
Моё сердце сжимается. Он обращается к Диане совсем не так, как ко мне.
Диана не отвечает.
— Ты знаешь, где твой папа? Ты бы хотела с ним познакомиться?
Я замираю, забываю как дышать.
Одними губами произношу: «Не смей».
Но Захар меня не слушает.
Он уже получил внимание дочери.
Она поворачивается к нему, ее глаза загораются.
Конечно она хотела бы познакомиться со своим отцом. Она подросла, начала многое понимать, и в последнее время все ее разговоры были вокруг того, что у всех есть папы, а у нее нет.
— Ты знаешь моего папу? — с придыханием спрашивает она, очарованная Захаром.
Я прикусываю губу изнутри. На глаза наворачиваются слезы. Я не могу ничего с этим поделать. Не могу запретить ему говорить правду.
— Конечно, малыш. Потому что я твой папа. Я очень долго искал вас с мамой и наконец-то нашел. Больше я вас не потеряю и мы всегда будем вместе.
Какой же он лицемер и лжец!
Глава 28
Погода за окном такая же отвратительная, как и мое настроение.
Откидываюсь на удобную спинку сидения. Сжимаю пальцы до побелевших костяшек, присутствие Захара ощущается слишком остро.
Напряжение накапливается в салоне автомобиля, еще немного — и заискрит воздух. В груди становится тяжело. Я совсем расклеилась после вчерашней ночи.
Запрокидываю голову назад и дышу глубже. Пытаюсь не дать панике взять верх. Но, кажется, переживаю одновременно несколько катастроф и катаклизмов. Жмурюсь, хочу скрыть, как плохо стало.
Диана рядом молчит. Малышка всё ещё ошеломлена новостью о внезапно появившемся отце. За то, что правда открылась так глупо, испытываю невероятный стыд.
Преодолевая новую вспышку злости, давлюсь воздухом от возмущения. Смотрю на него, и ядом расползаются воспоминания. На бешеной скорости гнев вытесняет все остальные эмоции.
Черт, разве так можно? Он головой вообще думает? Нельзя так давить на детскую психику. Да и что он ожидал? Решил, что дочь бросится прямо на шею? Для неё он всё ещё чужой.
Обычно моя девочка очень болтлива, но после внезапного откровения бывшего мужа рот всю дорогу на замке. Лишь поглядывает изредка то на меня, то на него. Понимаю, что как только останемся с ней наедине, меня ждёт серьёзный разговор.
Вздыхаю, закатываю глаза. У меня нет плана. Вообще. Максимум, что я могу сейчас — подчиниться. И это бесит. Нервы на пределе, будто вот-вот взорвусь.
Когда перед нами открываются металлические ворота, выпрямляюсь и осматриваюсь вокруг.
Я помню этот район. Здесь обосновались одни из самых элитных жилых комплексов города. Высокие красивые дома с ухоженной территорией, где всё продумано до мельчайших деталей. И я не дура, прекрасно понимаю, зачем мы приехали. Но от этого не легче.
Билецкий плавно паркует машину у входа. Выходит первым, открывает пассажирскую дверь. Коротким жестом указывает направление.
— Спасибо, — тихо бормочет дочь. В звонком голосочке звучит неуверенность, но она делает шаг навстречу. Может, малышка ещё не доверяет ему полностью, но готова слушать. Выхожу следом.
Проходим мимо удивленного консьержа. Любопытный взгляд задерживается на нас дольше, чем принято. Подходим к лифту. Захар давит на кнопку, и я ощущаю, как тянет низ живота неприятное предчувствие.
У дверей квартиры мне становится ещё хуже.
Делаю шаг внутрь. Апартаменты тут же обдают меня своей бездушной роскошью. Просторные комнаты залиты холодным светом. Полированный мрамор под ногами блестит, как лёд. Белоснежные стены, и ничего личного, кроме дорогих предметов интерьера и дизайнерской мебели. Даже воздух здесь какой-то неживой.
Я прислушиваюсь к звукам в доме.
Юля, хватит. Соберись. Прав Гордеев, пора включать мозги и действовать.
Черт! Как же злость разрывает. На себя, на свою слабость. Почему тогда не хватило смелости? Перед отцом, перед мужем... Дура! Вляпалась по уши, опять в ловушку угодила. Всё из-за того, что снова не подготовилась как следует.
Но что сейчас вспоминать о былом. Нужно что-то делать. Только почему внезапно захотелось разреветься?
Прохожу дальше. Устраиваю Диану на диване, даю игрушку.
— Малыш, посиди здесь, ладно?
— Но, мам... — в её голосе сквозит растерянность.
— Я скоро вернусь, — стараюсь говорить спокойно, хотя сама едва держусь. — Пойдём, — обращаюсь уже к Захару.
Его тёмная бровь вопросительно взлетает вверх. Мы заходим в кухню, и, конечно, здесь тоже всё безупречно. Я останавливаюсь у окна, обнимаю себя руками. Совсем не знаю, как выстроить с ним общение. И не понимаю, чего он хочет от меня...
Позади себя слышу шаги. Так что долго тянуть не собираюсь, перехожу к сути.
— Давай начистоту. Я хочу знать, что нас ждёт дальше.
— Ну, давай прикинем. Может, семейный ужин? Или сразу к психологу с пакетиком валерьянки? Хотя нет, подожди… Я же тут тиран и разрушитель судеб, забыл. Наверное, нужно ещё пару психических травм дочери добавить, пока не поздно. Ты же знаешь, я именно за этим вас сюда привез, да?
Торможу ядовитые слова на выдохе. Скотина.
— Я не хочу ссориться, Захар, но ты сам недавно сказал, что теперь ты в нашей жизни надолго. Признаюсь, я этому не рада. Совсем. И я не хотела, чтобы ты нас нашёл. Но если так вышло, давай учиться находить общий язык. Не так, как пять лет назад. Тебе придётся со мной считаться — я мать твоей дочери, — выдавливаю из себя.
Да, всё правильно. Плевать, что сердце разрывается на части от одной только мысли. Но нужно попробовать выстроить тонкий мостик, по которому я смогу пройти при первой же возможности.