Внутри Одди скрутило от ярости, и на мгновение очертания его мира, каждая плоскость и контур, были вытравлены холодными черными и красными цветами. Он сжал пальцы здоровой руки в кулак так сильно, что ногти оставили кровавые полумесяцы на его ладонях.
- И как эффектно вы прошли, - продолжил Грозевуар. - Мой тихий маленький заповедник выглядит как бойня в час окончания работы!
- Прицел и Зиппо мертвы, - сказал Одди.
- Я знаю, - Одди мог бы с таким же успехом сказать ему, какое сейчас время суток, учитывая все проявленные им эмоции. - Чертовски хорошая вещь, кстати. Какой смысл содержать монстров, которые не зарабатывают себе на жизнь?
Пальцы Трипвайра сжались на рукоятке "Ламы".
- Сделка есть сделка. Мы ее, блядь, выполнили. Ты должен отвезти нас домой.
- Вы закончили? - пальцы Грозевуара чертили странные узоры на снегу. - Насколько я могу судить, вы добрались ровно до этого невезучего парня, - oн указал на парку Эдвардса. - Вершина холма - ваша финишная черта, и до нее еще далеко. И... - он кивнул в сторону леса, где шум массирующихся тел достиг апогея, - ...там довольно много... тварей... которые предпочли бы, чтобы вы остались.
Одди знал, что у них нет ни сил, ни боеприпасов, чтобы выдержать еще одну атаку.
- Это место забрало двух моих людей, - сказал он. - Двух моих друзей. И мы сильно ранены. Но если мы повернемся и встретимся лицом к лицу с тем, что поджидает в этих лесах, я обещаю тебе, что мы убьем многих из них, - oн размахивал "Уэбли" с большей убежденностью, чем он действительно чувствовал. - Так почему бы нам не назвать всю эту чертовщину "ничьей"?
Деформированные фигуры кружились в воздухе над головами мужчин. На мгновение Трипвайр принял это зрелище за особенно ужасную фазу северного сияния, пока воздух не сгустился, достигнув расколотого постоянства, и стая лиц не выплыла с неба. Их вид был отвратительным: глаза вырваны из век или выбиты из черепов, носы откушены, губы чудовищно распухли и стали негроидными, языки длинные, вываливающиеся и изъеденные, словно паразитами. Грозевуар раздраженно махнул рукой, и они развалились на части.
- Ничья? - сказал он. - Нет, я не могу этого допустить. Это попахивает неудачей, компромиссом и незавершенным делом. Это противоречит моей природе.
- И какова твоя природа? - спросил Трипвайр. - Кто ты?
Грозевуар спросил:
- Кем я, по-твоему, являюсь?
- Ты ничем не отличаешься от тех штук, которых ты охраняешь, - монстр.
- Нет, - тихо сказал Ответ, - не монстр. Это... Хаос.
- Именно так.
- Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что ты Хаос? - спросил Одди.
- Я - то, что вызывает хаос, пандемониум, анархию. Это моя роль, мое положение в этом мире.
Вынужденные принять существование зомби, вампиров и тысячи других чудовищных проявлений, их разум легко усвоил это новое откровение.
- Зачем тогда все это? - спросил Трипвайр. - Этот заповедник, монстры, мы - как это вписывается?
Хаос встал и потянулся. Он наклонил голову и посмотрел на них краем глаза.
- Спросите себя: что внушают такие существа? Беспокойство, дисгармонию, ужас... хаос. Вы слышали истории о средневековых деревнях, исчезающих за одну ночь, или о людях, доведенных до безумия невидимыми призраками, или о наблюдениях таких вещей, которые рациональные умы должны отвергнуть как неправду. Это не мифы, не заблуждения, не бред сумасшедших. Это правда. Это случилось, - oн провел своим маленьким розовым языком по своим мелким серым зубам. - Всегда есть правда, и эта правда должна быть найдена в лесах, окружающих Большое Медвежье озеро. Но эта правда настолько немыслима, бросает вызов всем логическим мыслям, что люди отказываются верить - по крайней мере, их рациональные умы. Но в глубине души, в тех местах, где укореняются темные домыслы, всегда тлеет уголек веры.
- Эти существа представляют собой неизвестную угрозу. Они - монстры под кроватью. Это темные фигуры, бесконечно кружащие за пределами света человеческих костров. В лучшем случае они создают смятение, безумие и примитивный страх. Они помогают хаосу и способствуют ему. Таким образом, они являются и всегда были пехотинцами моего дела. Так что вы видите, насколько я кровно заинтересован в их здоровье и продолжении жизни.
- Но почему мы, - сказал Одди. - Зачем письма, зачем ложь и к чему вся эта чертова шумиха?
Снег прекратился, но поднялся ветер. Он скользил по земле и забирался в отверстия на их одежде, задевая многочисленные раны. Хаос шел позади них, касаясь затылков холодным кончиком пальца. Одди отстранился от его прикосновения, как и Трипвайр. Ответ не сделал этого.
- Я хотел, чтобы моим обитателям бросили вызов, - сказал он, - и знал, что вы удовлетворите эту потребность. Что касается того, как я узнал, что вы удовлетворите эту потребность... - oн вернулся в положение, обращенное к ним. Повязка с глаза была снята. Кожа под ней была влажной и воспаленной, как будто рана была нанесена всего несколько минут назад. - Мне правда нужно вам это говорить?
- Нет, - сказали трое мужчин почти в унисон.
И как давно они знали? В своих сердцах, в своих умах и в своих душах - знали. Их обманули? Действительно обманули? Или они просто обманывали себя?
- Тогда я выглядел иначе, я знаю. Это, - он провел рукой по груди, - чисто из вежливости. Так трудно получить столик в приличном ресторане, когда выглядишь так, как во Вьетнаме.
- И это все? - спросил Одди. - Потому что двадцать лет назад, когда мы были гребаными детьми, мы причинили тебе боль - месть, чистая и незамысловатая?
- Не единственная причина, - сказал Хаос. - Но одна из них. Я прожил долго и, как ни грустно это говорить, стал немного мелочным. Но если бы простая месть была всем, чего я хотел, я мог бы убить вас всех давным-давно.
Истинный облик Хаоса изменился под кожей его человеческой формы. Плоть пошла рябью, как вода, взволнованная легким ветерком, и что-то влажно разорвалось. Он сказал:
- Приходит время, когда все меняется. Это тело - мое новое тело - стареет и немощно. Предыдущий владелец отдал его мне добровольно, как и все остальные. Это конкретное тело принадлежало