Этому его научил отец.
Телевизор был включен. Он никак не мешал ему сосредоточиться. Это был всего лишь шум. На канале "Fox" шел повтор передачи "Американское правосудие".
Он продолжал читать.
- Я уже немного перерос пасхальные корзинки, тебе не кажется? - спросил он.
- Не знаю. Ты ведь любишь яйца вкрутую?
- Да.
- И шоколад.
- Да. Но не драже "желейные бобы". А у нас его очень много.
- Драже для меня. Видишь это зеленое пластиковое яйцо? Открой его.
Они только что вернулись с вечерней мессы. Лори ходилa в церковь каждое воскресенье, и теперь, когда она жила с ним, у нее тоже появилась эта привычка. И, конечно, сегодня был особенный день. Она надела свое лучшее темно-синее шелковое платье.
Он прочитал сложенную внутри записку.
Твой личный пасхальный кролик приготовил для тебя подарок. По предъявлении сего сертификата она совершит любые постыдные, извращенные и унизительные действия по твоему выбору в отношении тебя, своей персоны или любого другого лица по твоему желанию. Чем постыднее, извращеннее и унизительнее, тем лучше. Твой маленький кролик, Лори.
- Отличный пасхальный подарок.
- Я решила, что тебе понравится.
- И как долго действует сертификат?
- До Второго пришествия.
- Звучит заманчиво.
Он наклонился и поцеловал ее.
- Мои родители были такими милыми и глупыми, - сказала она. - Однажды на Пасху они подарили мне крольчонка. Он был прекрасен. Розовые ушки, розовые глазки. Весь белый. Я играла с ним на ковре в гостиной. Сначала мы держали его в картонной коробке в моей комнате, но потом он подрос, поэтому родители купили ему клетку, и мы держали его во дворе на ко̀злах. Мне приходилось заботиться о нем. Кормить его, чистить клетку. Клетка была просто отвратительной. Его кормили кроличьими гранулами, понимаешь? И его говно тоже состояло из гранул. Темное и липкое. И он много гадил. То есть, он только и делал, это ел и срал. Это было не очень весело. Его больше нельзя было взять на руки или погладить. Он стал злым и подлым.
- Ну, он же сидел в клетке.
- Да, но он кусался. Один укусом мог распороть руку.
- И долго он у вас жил?
- Пару лет, наверное. Я знаю, что он был у нас какое-то время. Честно говоря, я не помню. Он был у нас зимой - кроликам ведь хорошо на холоде, верно? И был летом. Так что прошло не меньше года или больше. А, может, и два. Я была маленькой. Кормила его салатом и морковью. Но, думаю, через некоторое время он просто умер. Однажды утром я проснулась, а его нет.
- Это очень плохо, - сказал он. - И немного печально.
- Глупый поступок - покупка кролика.
- Этот подарок гораздо практичнее.
- Еще бы. Слышишь?
- Да.
- Она проснулась.
- Думаю, да.
- Хочешь, приведу ее сюда?
- Конечно.
* * *
Он оторвал взгляд от Библии и почувствовал, что на него снизошло откровение.
Если найдется среди тебя в каком-либо из жилищ твоих, которые Господь, Бог твой, дает тебе, - читал он, - мужчина или женщина, кто сделает зло пред очами Господа, Бога твоего, преступив завет Его, и пойдет и станет служить иным богам, и поклонится им, или солнцу, или луне, или всему воинству небесному, чего я не повелел, и тебе возвещено будет, и ты услышишь, то ты хорошо разыщи; и если это точная правда, если сделана мерзость сия в Израиле, то выведи мужчину того, или женщину ту, которые сделали зло сие, к воротам твоим и побей их камнями до смерти.
* * *
Лемюэль поднял глаза и увидел ее.
Он очень хорошо запоминал лица, а цвет волос и прическа ни на секунду не ввели его в заблуждение, как и тот факт, что тогда она была намного моложе. Ему хватило и одного взгляда.
Она жила в доме Арлисса Бакстера через три дома от дома напротив.
Он часто видел ее. Садящейся в машину и выходящей из нее. Со свертками в руках. С Бакстером и без него. Она улыбалась Бакстеру, а он ей. Она все еще была очень хорошенькой.
* * *
Он закрыл и поцеловал переплетенную в кожу Библию, отложил ее, выключил телевизор и вернулся в спальню. Из ящика комода достал револьвер 38-го калибра, засунул его за пояс, прошел через гостиную и, выйдя на свежий весенний вечерний воздух, благословил воскресение, которое произошло в этот день более 2000 лет назад и теперь освящало его цель.
Этот район не был неблагополучным, здесь бедняки не охотились на своих собратьев, но он знал, что однажды револьвер пригодится, с тех пор, как ему исполнилось пятьдесят восемь лет, более одиннадцати лет назад, когда его Мэри умерла от рака толстой кишки. Это был его подарок самому себе в тот одинокий пустой год. С тех пор он постоянно чистил и смазывал его. Сейчас он чувствовал запах масла на руках, когда потянулся к ручке двери, повернул ее, и, конечно же, Господь был с ним, потому что дверь тут же распахнулась, и там были они. Обнаженные, в самом черном грехе на диване в гостиной.
Сначала он открыл огонь по Бакстеру, потому что Бакстер был мужчиной, к тому же крупным, и его пенис находился во рту молодой девушки. Он выстрелил дважды, и хотя первая пуля лишь задела бедро Бакстера, и, возможно, к сожалению, а возможно и нет, пробила дыру в повязке на глазах девушки, то вторая попала ему прямо в грудь, так что он упал на колени на толстый ковер, а затем рухнул плашмя, с пеной изо рта.
Третий, четвертый и пятый выстрелы были адресованы Шерри Лидии Джефферсон, чья голова находилась между ног молодой девушки. Он едва расслышал эти выстрелы, потому что первые два были такими громкими. Но женщина дернулась вперед и сползла с дивана, из ее груди и живота текла кровь, так что он понял, что его работа здесь закончена, и почувствовал такую радость и возбуждение, такое сильное ликование, что ему даже не пришло в голову задаться вопросом, почему его собственное мужское достоинство, уже почти древнее, внезапно возбудилось.
ГЛАВА 12
- Мне нужен лед, - сказала Шерри. - У меня пересохло во рту.
Тамара Джонс прекрасно знала, кто она такая. Она читала газеты. Но это была