— Мёртв, говоришь? — он недоверчиво фыркнул, и в его глазах мелькнул тот самый хитрющий огонёк, появления которого я только что так страстно желал.
— Да, мёртв! — Майор закивал головой, словно китайский болванчик. — Мертвее некуда!
Старик замер, словно прислушиваясь к себе.
— Ощущения не из приятных, — наконец произнёс он, — будто по мне каток проехался… Но сообщения о моей смерти сильно преувеличены! — Процитировал Прокопьич известную фразу, принадлежащую Марку Твену.
Взгляд старика упал на тёмно-багровое, слипшееся пятно на боку. Его лицо омрачилось.
— Простите ребятки, что подвел… — пробурчал Прокопьич, оттягивая пропитанную кровью материю, чтобы разглядеть рану. — Ы-ы-ы…
Старик потерял дар речи и замер, словно истукан. Лишь его пальцы, шершавые и узловатые, принялись елозить по скользкой коже там, где всего мгновение назад зияло пулевое отверстие. Он водил ими всё настойчивее, с нарастающим недоумением, а затем и с первыми проблесками изумления. Раны не было. Ни сочащейся кровью дыры, ни коросты, ни шрама — ничего.
— Да быть того не может… — прошептал дед, и его хриплый голос дрогнул. — Артём, глянь-ка! У тебя глаза помоложе…
Майор, всё ещё бледный, бросил на меня быстрый, почти панический взгляд, а затем опустился на колени перед Прокопьичем. Пальцы майора ощупали бок старика. Затем еще раз и еще. Он вглядывался, водил ладонью, стирал густеющую кровь намоченными в спирте бинтами, обнажая кожу.
— Нет… — наконец выдохнул Артём. — Нет раны. Совсем нет… даже царапины какой…
Он отдернул руку, будто прикоснулся к раскалённому металлу, и поднял на меня свой взгляд. Казалось, его мозг отказывается складывать увиденное в хоть сколько-нибудь логичную картину. Смерть. Воскрешение. Исцеление. В его мире неумолимых законов физики для этого не было определений.
Прокопьич же сиял. Он поворачивался, разглядывая свое целое тело, похлопывал по ребрам ладонью и разражался счастливым смехом.
— Видал, майор? — просипел он, тыча пальцем в свой бок. — Чудо-то какое! Была дыра, да сплыла!
Наконец старик медленно повернул голову ко мне. И в его старческих выцветших глазах разгорался настоящий восторг. Но не детский и наивный. Это был восторг древнего и мудрого шамана, наконец-то узревшего лик самого могущественного Небесного Духа. Его лицо, всё ещё бледное от пережитой смерти, расплылось в широкой и почти безумной улыбке.
— Так и знал, Данилыч, — хохотнул Прокопьич, — ты не простой старикан. Колись, гад, кто ты такой? Ангел Господень, или Демон из Преисподней?
— Ну, вот, дожил, — укоризненно произнёс я, — вместо спасибо, попал на допрос.
Я потянулся к пачке сигарет, которую майор оставил на ящиках с патронами, неспеша раскурил, чувствуя, как взгляды моих боевых товарищей впиваются в меня, словно буравчики. В воздухе повисла тягучая густая тишина, нарушаемая лишь хриплым посвистом Прокопьича и частым, нервным дыханием Артёма.
— Так кто ты? — не выдержал майор. Его голос сорвался на фальцет, и он сглотнул, пытаясь вернуть ему командирскую твердость. — Что это было? Ты… ты что, правда…
Он не решался открыто произнести слово «бог». Оно казалось ему таким неуместным здесь, в пыльном подвале, пропахшем порохом, кровью и табаком. Прокопьич перехватил инициативу. Он поднялся с ящика, по-прежнему двигаясь с осторожной старческой неловкостью, но в глазах его плясали уже не хитрющие, а ликующие бесенята.
— Дурак ты, Артёмка, — буркнул старик, но беззлобно. — Кто же такие вопрос задаёт?
Артём же продолжал смотреть на меня взглядом человека, который видит, как законы мироздания рассыпаются в прах у него на глазах.
— Но пульса же не было, — упрямо повторил он. — И рана… Данилыч! Я же видел!
— Видел, — согласился я, выпуская струйку дыма. — И пульса не было. И рана была. А теперь нет. Или ты уже самому себе не веришь?
Я посмотрел на него прямо, и майор не отвел взгляд. Он верил своим глазам и своим рукам, но принять это было невыносимо сложно.
— Так это… — кашлянул в кулак Прокопьич. — Молиться, что ли, на тебя теперь надо?
Он произнёс это с таким дурашливым видом, и это было так нелепо, что я не выдержал и рассмеялся. Следом за мной, хлопая ладонью себе по ляжкам заржал и сам старикан. Только майор продолжал пялиться на нас, не зная, как на всё это реагировать.
[1] Кортизол — это стероидный гормон, вырабатываемый надпочечниками, известный как «гормон стресса». Он играет ключевую роль в регуляции обмена веществ (белков, жиров, углеводов), поддержании артериального давления, контроле уровня глюкозы в крови, а также в работе иммунной и нервной систем. Его уровень колеблется в течение дня и повышается в ответ на стресс
Глава 21
Наш с Прокопьичем смех стих так же внезапно, как и начался. А затем возникла неловкая пауза, которая слегка затянулась. Майор даже начал нервно постукивать пальцами по прикладу своего автомата.
— Молиться? — наконец сказал я, и мой голос прозвучал до удивительного обыденно, почти буднично, учитывая только что произошедшее Чудо. — Да хоть сейчас помолись, коли охота, Прокопьич. Только толку-то? Молитва — она для того, кто верит… А во что веришь ты, старый? И ты, Артёмка? — Я сделал еще одну глубокую затяжку, наблюдая, как дым кольцами уплывает в тусклый свет керосиновой лампы.
— Так кто же ты? — снова, уже тише и отчаяннее, спросил Артём. — Чудо… воскрешение… Так не бывает…
— Бывает, — возразил я. — Просто не так часто, как хотелось бы. Ты вот всё ищешь названия, майор. Ангел, демон, бог… А я тебе скажу проще: не парься над этим, и прими, как данность. Что коты говорят, ты тоже поначалу верить не хотел…
— Так он всё-таки говорит, этот ваш Матроскин? — хохотнул старик. — Значит, мне не почудилось, и я не сбрендил?
— Не почудилось, дружище! — Я мотнул головой. — Кот у меня тоже замечательный.
— Что же с тобой произошло за то время, пока мы не виделись? — задался вопросом Прокопьич.
— Много чего, старичок… В двух словах и не рассказать, — пожал я плечами.
— Ну, так расскажи в трёх, — не унимался Прокопьич. — Мы, вроде, пока и не спешим никуда…
В схроне снова воцарилась тишина, но теперь она была иной — не шоковой, а ожидающей. Майор медленно опустился на ящик рядом с воскрешённым мной стариком. И с непередаваемым интересом посмотрел мне в глаза.
— Может быть, — произнёс он, — ты знаешь, и что со мной происходит?
— Догадываюсь, — не стал я скрывать. — Ты не сходишь с ума, Артёмка — не переживай на этот счет. Просто один мой хороший друг не нашел другого способа, как связаться со мной…
— Так это правда? — потрясённо воскликнул майор. — Этот твой…