Извозчик подъехал к старинному особняку семьи де Вильре и указал гостям на величественное каменное здание с резными деревянными ставнями и высоким дымоходом, из которого поднимались струйки дыма. Дом стоял на склоне и возвышался над городом, как черный страж.
Кристиан де Вильре первым соскочил на землю и потянулся. Мороз обжигал щеки, но молодой повеса стянул шапку, вдохнул зимнюю свежесть и весело проорал:
— Господа, добро пожаловать в нашу семейную конуру!
Со двора ему навстречу рвануло снежное облако, и второй гость с замороженными усами над шарфом из английской шерсти не сразу распознал в нем пиренейского горного пса.
— Беллент! Мой мальчик! — Пес прыгнул на Кристиана, и тот повалился в снег, радостно обнимая собаку. — Я тоже очень рад тебя видеть! Только будь умницей, не напугай наших дам!
— Мама, я боюсь! — Маленькая курносая девчушка прижалась к изящной женщине в белом манто, но та поцеловала ее в лоб и погладила по спине. — Все хорошо, этот пес — мамин друг! Он будет нас охранять ночью от злых духов!
Усач, укутанный в шарф, сноровисто подхватил один из чемоданов и подал руку последней гостье.
— Элизабет, прошу вас, пожалуйте за мной.
Элизабет Хардинг стянула автомобильные очки и в первую очередь вытащила за собой две пары лыж, словно весь остальной багаж для нее не представлял никакой ценности. Затем вся компания направилась в дом.
Пока старый слуга помогал дамам устраиваться на втором этаже, усач зашел в гостиную и опустился в большое мягкое кресло времен Наполеона III. На мраморной каминной полке лежала стопка аккуратно разрезанных конвертов с письмами, чернильница с пером и набором для вскрытия писем. Мраморный камин был редкостью в таких городах, но, видимо, семья де Вильре могла себе позволить такую роскошь.
Усач подбросил в камин полено. Огонь радостно обхватил свою добычу яркими языками пламени. Бархатная волна тепла окутала гостиную. Гость вдохнул аромат хвои и смолы и развязал шарф. В его семье уже давно не собирались в семейном кругу на Рождество. С тех пор как умер отец, мать много играла по праздникам на пианино, а потом плакала. Он не очень любил в такие дни оставаться в Париже, и когда приятель по карточным играм Кристиан де Вильре пригласил к себе на Рождество в Пиренеи, да еще в компании двух прелестных дам, усач с облегчением согласился.
В углу до самого потолка возвышалась елка. Такие разлапистые дикие елки встречаются только в горах. В Париже бы она стоила целое состояние. Ее пушистые ветви украшали разноцветные бумажные ленточки и красивые стеклянные шары. Блестели колокольчики, фантики, в которые завернули орешки, конфеты и пряники, а между ними светились самодельные фигурки ангелочков с белыми фарфоровыми головками, растопыренными в разные стороны ручками и локонами из овечьей шерсти. От свечей, привязанных проволокой к ветвям, исходил мягкий теплый свет, и даже ведро с песком, поставленное под деревом на случай пожара, не омрачало атмосферу приближающегося праздника.
На лестнице послышались шаги, и вскоре в гостиную влетел Кристиан де Вильре. За ним вошел статный пожилой господин с бакенбардами и пенсне и высокий человек в охотничьем костюме. По их одинаково нависающим векам, как у людей из семьи, в которой несколько поколений проживали в горах и щурились от яркого солнца, усач сделал вывод о том, что перед ним три последних представителя благородного семейства де Вильре. Они не заметили его присутствия.
— Кристиан, в приглашении говорилось, что мы собираемся 15 декабря, а вы приехали только сегодня. В следующий раз можешь вообще не приезжать! С тех пор как умерла мама, ты здесь почти не появляешься, — сказал старший брат. — Да, и кстати, своего карточного прихвостня и эту вздорную мисс Хардинг тоже оставляй в Париже. Нам в Люсе скандалы точно ни к чему, правда, отец?
— Крис, в этот раз ты действительно слегка перегнул палку, — прогундосил старик де Вильре и подошел к столику у окна, чтобы налить себе стакан горького ликера «Суз». — Альберт с Терезой гостят у меня уже неделю, и…
— Ох, пап́а, можно подумать, что твой Альберт с Терезой как монах с аскезой — никогда не играл в карты и не гулял, — парировал Кристиан.
— Во всяком случае, я никогда не тащил в родительский дом всякое отребье! — сказал Альберт.
В этот момент Кристиан заметил своего гостя в кресле у камина и, прыснув, ответил:
— Уж кто-кто, а мои гости — кто угодно, только не отребье, братец. Начнем с Мари: она на тебя работает! Мисс Хардинг приехала отдохнуть сюда так же, как и вы с Терезой.
— Я не говорю о Мари.
— А еще позволь представить тебе лично моего дорогого, очень дорогого приятеля…
Старшие представители семейства де Вильре повернулись и уставились на усача. Снег на его усах уже растаял, поэтому их концы свисали, как у небритого корсара. Отец глотнул еще ликера и улыбнулся, но тут за дверьми что-то прошуршало и в гостиную вошла юная девушка. Ее платье отдавало провинциальной модой на юбки со шлейфом, а по ее смущенному виду казалось, что это она здесь случайная гостья. Усач поклонился и остановил взгляд на ее лице. Девушка тщательно припудрилась перед тем, как спуститься, но ее веки все равно распухли то ли от простуды, то ли от слез.
— Тереза, голубушка, садись, дочка! — выдохнул старик, пропуская девушку вперед. — Это невеста Альберта, — представил он ее усачу. — А это Альберт, мой старший сын, у него в Париже своя компания.
— Прошу прощения, мсье, — смутившись, сказал Альберт, посмотрев на свои часы. Такие часы в Париже стоили дороже, чем породистый скакун. — Мы вас не видели. Просто Крис ни разу не приезжал, чтобы не устроить какую-нибудь компроментацию, о которой потом шумит весь город!
— Можно подумать, что Люс — это город! Ты это слышал, приятель? — обратился Кристиан к своему другу. — Это агонизирующая в горах деревня, которую населяют соскучившиеся по настоящей жизни и молодости старики, охотники и пастухи!
При этих словах старший брат побагровел и вздернул подбородок, чтобы поставить младшего на место, но усач развел руками и примирительно сказал:
— Крис, мне здесь нравится: мы вдали от парижской суеты, ну что ты взъелся? Сам же мне по дороге расписывал, какой здесь прекрасный воздух!
— Господа, давайте я велю накрывать на стол, — тихо прозвенел голос Терезы. Девушка встала и на ходу продолжила: — Скоро уже девять, и спутники Кристиана наверняка утомились после долгой дороги. Мисс Хардинг также попросила пригласить на ужин господина Моро, я послала за ним.
— Охотника Моро? — переспросил